– И вы уверены?..

– Что это госпожа де Реаль из замка Крозон? У меня неопровержимые доказательства. Но… послушайте-ка… Фолянфан подает мне сигнал…

Раздался свисток Фолянфана. Ганимар мгновенно поднялся со своего места:

– Нельзя терять ни минуты. Господин и госпожа де Крозон, извольте пройти в соседнюю комнату. И вы, господин д’Отрек… и вы тоже, господин Жербуа… Дверь будет открыта, и по первому зову я попрошу вас войти. Шеф, вас я прошу остаться.

– А если еще кто-нибудь явится? – спросил господин Дюдуи.

– Нет. Это заведение недавно открылось, и его хозяин – мой друг, он не позволит подняться сюда ни одной живой душе… кроме Белокурой дамы.

– Белокурой дамы? Что вы такое говорите!

– Да, Белокурой дамы собственной персоной, шеф, соучастницы Арсена Люпена, таинственной Белокурой дамы, против кого у меня есть кое-какие улики, но я хочу собрать здесь, перед вами, свидетельства всех тех, кого она обчистила.

Он выглянул из окна.

– Она подходит к двери… Вошла… У нее нет никакой возможности ускользнуть от нас: Фолянфан и Дьези стерегут дверь… Белокурая дама в наших руках, шеф!

Почти сразу же на пороге появилась женщина, она была высокого роста, худенькая, очень бледная, волосы ее были ярко-золотого цвета.

Волнение так душило Ганимара, что он замолк, не в силах произнести ни слова. Она была здесь, перед ним, в его распоряжении. Какая победа над Арсеном Люпеном! И какой реванш! В то же время эта победа показалась ему слишком легко доставшейся, и он уже задумывался, не выскользнет ли Белокурая дама у него из рук благодаря какому-нибудь чуду, на которые такой мастак Арсен Люпен.

Тем временем она ждала, изумленная наступившей вокруг нее тишиной, и оглядывалась по сторонам, не скрывая беспокойства.

«Она уйдет! Она исчезнет!» – с ужасом подумал Ганимар.

Он резко встал между ней и дверью. Она повернулась и хотела выйти.

– Нет, нет, – сказал он, – почему вы хотите покинуть нас?

– Но в конце концов, сударь, что за поведение, я ничего не понимаю. Оставьте меня в покое…

– Уходить, сударыня, вам нет никаких резонов, зато их множество для того, чтобы остаться.

– И все-таки позвольте…

– Бесполезно. Вы не выйдете.

Совершенно бледная, обессилевшая, она села и прошептала:

– Что вам угодно?..

Ганимар чувствовал себя победителем. Белокурая дама была у него в руках.

Прекрасно владея собой, он четко выговорил следующее:

– Позвольте представить вам моего друга, о котором я вам говорил и который хотел бы купить драгоценности… в основном его интересуют бриллианты. Вам удалось достать тот, который вы мне обещали?

– Нет… нет… я не знаю… я что-то не помню.

– Да ну… Припомните-ка… Какая-то ваша знакомая должна была передать вам слегка окрашенный бриллиант… «что-то вроде голубого бриллианта», – сказал я, смеясь, и вы ответили мне: «Совершенно точно, я, наверно, смогу помочь вам». Припоминаете?

Она молчала, сумочка выпала у нее из рук. Она живо подняла ее с пола и прижала к груди. Руки ее слегка дрожали.

– Похоже, – сказал Ганимар, – вы нам не доверяете, госпожа де Реаль; я подам вам хороший пример и покажу, что есть у меня.

Он достал из своего портфеля свернутый листок бумаги, развернул его и протянул ей несколько волос.

– Вот для начала волосы Антуанетты Бреа, вырванные бароном и найденные в руке покойного. Я показывал их мадемуазель Жербуа: она определенно узнала цвет волос Белокурой дамы… тот же цвет, что и у вас, кстати… точно тот же.

Госпожа Реаль тупо смотрела на него, словно она и в самом деле не понимала смысла сказанных им слов. Он продолжал:

– А вот два флакона из-под духов, без этикеток, правда, и пустые, но вполне еще пахнущие для того, чтобы мадемуазель Жербуа смогла сегодня утром различить запах духов той самой Белокурой дамы, которая была ее спутницей по путешествию в течение двух недель. А ведь один из флаконов был в комнате, которую занимала в замке Крозон госпожа де Реаль, а другой – в вашей, в той, которую вы занимали в гостинице «Бориваж».