– И как?

– Тяжело, мастер…

– А раньше ты где работал? – продолжал он допрос, необидный впрочем; такова уж манера поведения большинства гномов, пока он всё про тебя не выспросит, спать спокойно не сможет.

– Раньше я учился в Коллеже Сорбонны, мастер.

– Ну? И давно ты тут?

– Третий месяц. Направлен как лучший из студентов по своей специальности.

– Ладно, ладно… Так и что тебя привело в мой отдел?

– Вот, – я положил на стойку свою папку и протянул ему приказ.

– Та-ак, – пробежав документ глазами, гном положил его на стойку. – К Лавинии, значит? Ну-ну…

Говоря откровенно, это самое «ну-ну» уже начало немного напрягать – не настолько, чтобы я нагрубил, но достаточно, чтобы стал держаться холодно.

– Вот список того, что я должен иметь при себе завтра утром.

Прочитав второй документ, мастер Фалькенкрафт вытянул губы трубочкой и немелодично задудел, его косы с зелёными ленточками зашевелились, словно в танце.

– Угу! – донеслось наконец из глубин бороды. – Ясно!

И гном исчез, будто никогда и не сидел в мягком кресле за стойкой. Я с трудом удержался от того, чтобы протереть глаза. На стойке же стали появляться и складываться аккуратными кучками самые разные предметы.

Кожаная куртка и штаны.

Перчатки с обрезанными пальцами.

Два фонарика, обычный и магический, судя по маркировке – для чтения скрытых следов.

Складной нож размером с ладонь орка.

Высокие ботинки на толстой подошве.

Коробка с разноцветными кристаллами.

Свёрнутая в рулон ярко-жёлтая лента.

Сюрикены.

И ещё, и ещё…

Не выдержав, я возопил:

– Мастер, этого не было в списке!

– Можно подумать, я Лавинию не знаю, – ответил гном, снова возникая в кресле. – Пригодится!

– Но я ж это не доволоку!

– Ха! Куртку наденешь, нож сунешь в карман, а для остального… вот это тебе лично от меня, – и он выложил рядом с ботинками невзрачный бурый мешок из плотной ткани. – Главное, запомни: чтобы достать отсюда фонарик, ты должен думать о фонарике, а не о бутерброде или подушке. Понял?

– Понял… – оторопело кивнул я. – Это что, бездонная сума?

– Именно!

– Я думал, это сказки…

Мастер Фалькенкрафт фыркнул, выражая этим всю глубину своего презрения к сказкам, неверию отдельных граждан в существование легендарных артефактов и лично ко мне.

– Но с условием! – добавил он, подняв палец. – Чтобы вел дневник! Как вернёшься, с записями – ко мне.

– А если того… секретность?..

– От меня? Ха!

В свой особняк на берегу Сены госпожа Редфилд вернулась уже ближе к полуночи.

После лёгкого ужина, сервированного для неё дворецким, Лавиния отпустила секретаршу спать. Сама же села в кресло у камина, налила в стакан аква-виты из графина, приготовленного всё тем же заботливым Бакстоном, положила на столик рядом с собой две папки и задумалась, глядя на их обложки.

Надпись на первой гласила: «Граф де Буа-Жибо, наследственное дело. Заведено нотариусом Андре Калиссаком пятого мая 2185 года от О.Д.». Папка была довольно упитанной, сразу стало ясно, что нотариус, как и положено представителю этого племени – человек дотошный.

Вторая же, полученная в отделе кадров, оказалась тоненькой, внутри нашлось несколько листочков, а на обложке было написано: «Жак Дюпон, принят на службу в СМБ 18 июня 2185 года от О.Д.».

– Ну что же, – кивнула Лавиния, соглашаясь сама с собой, – посмотрим, кто ты такой, Жак Дюпон, и с чем тебя едят…

Удивительно, насколько по-разному люди воспринимают тебя в разной одежде.

Ну вот, например, в нашем посёлке – а живу я в Нейи, это ближний пригород Лютеции, – встреченные утром и вечером девушки обычно меня не видят. А, между прочим, со многими из них я учился в школе! Правда, утром я выхожу из дому рано, около половины восьмого, и иду на работу пешком. Час-час пятнадцать, шесть километров, и здравствуй, особняк на набережной Корс. Но всё равно, если ранним утром или вечером по дороге домой я кого-то встречаю, начинаю чувствовать себя призраком, так они смотрят сквозь меня.