«– Ну да, один. А АI? Вот мой бортовой, я только голос повышу, так тут же пальцем у виска вертит. А может ведь и в контору с отчетом стукнуть. И спишут на берег – только поминай потом. Вот всегда вы так, молодежь, как подумать – так то не про вас, а как старшим перечить – так тут вы первые».

Обычно этого хватало, и Никулу больше не перебивали, хотя дальше в его истории авторские домыслы громоздились один на другой.

«– Молчит, смотрит на монитор. Подплыл к нему совсем вплотную, каждый элемент, каждую долю процента проверил. И как убедился, так же молча, спокойно так, не торопясь, достает заветную бутылочку, наливает себе полный колпачок, как полагается, ну и до дна. Только с бортовым чокнулся и до дна. Потом вторую, так же молча, снова чокнулся, и снова до дна. А компьютер тоже молчит, даже не визжит насчет превышения норм – потому что понимает, фарт пришел».

История была правдивой. От и до. По крайней мере, Тарас был, и астероид был. Насчет молчаливого AI и тихого пьянства с компьютером, а самое главное – полных колпачков в невесомости – кто ж теперь проверит.

Тарас был точно – все это знали, потому что он летал до сих пор. То ли надеясь на второй приз, но скорее всего, просто оказавшись из тех, для кого важен сам поиск, а не находки.

Да и на астероид можно было даже посмотреть. Тридцать шесть тонн золота, смешанного с еще несколькими сотнями тонн медного колчедана и пустой породы. Весь астероид тогда же на торгах выкупила Австралия. Выкупила с хорошим дисконтом, но не стала заморачиваться по поводу доставки их нового национального резерва на Землю. Астероид так и болтался в поясе, лишь окруженный системами наблюдения, уберегающими богатства южного материка от теоретических злоумышленников. Найти таких здесь было сложно, но и золото в столь удобном слитке попадалось нечасто.

Австралия благоразумно считала, что если не через год, так через десять орбитальные заводы Марса все же заработают, и золото на них понадобится и для микроэлектроники, и для напыления.

Когда-нибудь, в недалеком будущем, по ближнему космосу начнут летать золотые корабли, а Австралия соберет все то, что ей за это причитается. А вот гонять астероид туда-сюда – пустая затея. На которую к тому же могло не хватить денег даже у целого континента.

Пока шахтеры могли купить сувенир. Автоматический магазин у астероида умел (это было разрешено) откалывать, выламывать с поверхности золотые слитки, заливать их в красивые прозрачные пластиковые шары и продавать за тысячу евро каждый. Деньги шли национальному резервному банку все той же Австралии.

Все шахтеры сходились во мнении, что это совершенно пустая трата средств, и, разговаривая между собой, лишь посмеивались над надписью, которую робот-продавец вытравливал на шаре, – «на удачу».

Но кое-кто в Австралии, имеющий доступ к сведениям о приходах на специальные счета национального банка, а также случайно поинтересовавшийся количеством шахтеров в поясе, легко мог сравнить эти числа и предположить, что шары с золотыми слитками прятались в абсолютно каждом шахтерском судне. В каждом, без исключения.

Удача, она такая, от лишней приманки, что позволит ее приворожить, еще никто из шахтеров не отказывался.

Михась тоже молчал. Он мог предположить, что его лицо сейчас выглядело весьма придурковато, и, хотя полноценного AI на борту не было, как и других свидетелей, кричать ему не хотелось.

Хотя выпить все же стоило. Традиции – они возникают не случайно. Пятьдесят грамм позволят ему успокоиться и вкусить победу в полной мере. Поэтому он налил себе колпачок и залпом выпил, на всякий случай чокнувшись колпачком с ободком монитора.