– И что, согласна стать обедом умертвия, лишь бы сделать мне гадость?

– И не надейся. Я уйду отсюда живая и невредимая. И пойду прямо к директору.

– Что?

– Что слышал. Из-за тебя чуть первокурсника не съели, и я намерена донести последние новости прямо до магистра Хэмкона. Ясно?!

– Ясно. – Асвер коротко кивнул, как-то сразу успокоившись. И вновь перекинул меня через плечо. Я успела только сдавленно квакнуть. – Ясно мне, что ты дура непроходимая.

За пределы кладбища под неодобрительный звон распадающегося заклинания меня выносили почти на два с половиной часа раньше положенного срока.

– Слабительное? Ты же не серьезно? – Миранна пошатнулась на стуле, рискуя свалиться на пол, но ног со стола не убрала, зато так на меня посмотрела, что сразу ясно стало – не одобряет. – Что за детский сад?

– Да успокойся ты, дай помечтать человеку. Мне этот вариант больше прочих понравился, – перебила ее Вириэль, в отличие от моей соседки по комнате слушавшая мой маловразумительный, но прочувствованный и страстный монолог с интересом. – Только, Сень, ты не обижайся, но вряд ли можно погибнуть от передозировки слабительного. Скорее, он пару дней в уборной просидит, а потом уже сам мстить пойдет.

– За что мстить-то? Это же он на нас своих оживленцев натравил, – неприятно удивилась я. По всему выходило, что справедливого возмездия не выйдет. – Ну, может, ему хоть белку дохлую в кровать подбросить? Пускай утром сюрприз будет?

– А в мужское общежитие ты как проберешься ночью?

– Ну… – Вопрос был хороший, еще бы хороший ответ на него найти.

– Вот то-то и оно, – покровительственно кивнула курчавой головой Миранна, отчего ее черные, блестящие волосы рассыпались по зеленовато-серым плечам. Соседка моя была орчанкой и окрас имела запоминающийся.

Помолчали немного. И мне в голову пришла еще одна гениальная идея:

– А если ему рога отрастить? Я даже зелье нужное знаю!

– Ведьма ты, Сень, ведьма и есть. Правильно Ас говорит, – вздохнула Мира удрученно, и я уже планировала обидеться на нее смертельно и до завтрашнего вечера не разговаривать, но она уже привычно спасла положение: – И за что я тебя только люблю?

– А за то, что ты в доле, а растирки мои хорошим спросом пользуются. И мази, кстати, тоже, – самодовольно заметила я, блаженно вытягиваясь на кровати. Вечер был поздний, занятия днем были тяжелые, и это неудивительно после моих-то ночных подвигов. И если бы не праведное негодование, которым я пылала, то спала бы уже давно без задних ног.

– Да уж. Хорошо все-таки быть ведьмой, – с завистью поддакнула Вириэль, которая в доле не была и очень печалилась по этому поводу.

В ответ я только зевнула. Ведьмой я не была. Что бы по этому поводу не думали окружающие.

Вот мама моя – да, она ведьма. И бабушка тоже. А я не удалась.

Как утверждает бабушка, все испортил магический дар отца. Он у меня был стихийником и купцом. Хорошим купцом, но слабеньким водником. А я вот уродилась слабенькой целительницей, бабушке на горе, отцу на радость.

Все, что во мне было от ведьмы, – внешность. Волос рыжий да глаз зеленый. И ни капли ведьмовской силы.

В дверь постучали. Настойчиво так, с полной уверенностью в том, что дверь сейчас откроют. И дверь действительно открыли. Исключительно из любопытства. Посмотреть, кто там такой уверенный, хотелось всем. А открывать почему-то мне пришлось.

– Сенья? – сухо уточнила тощая высокая девица самого что ни на есть некромантского вида.

– Висенья, – мрачно поправила ее, морально готовясь к какой-нибудь гадости. Некромантов я вполне законно опасалась. Спасибо душке Асверу за это.