Пугать ее мне как-то расхотелось. Не потому, что вдруг стало жалко. Она ведь тоже целительница и трупы уже видела. Но вдруг подумалось – а что, если обидится? Я бы, наверное, обиделась. Впрочем, мои сомнения развеяла сама эльфийка. Она опасливо приблизилась к орку с противоположной стороны и, глянув на меня поверх его туши, сдержанно предложила:

– Ну что, показывай, кто у вас тут такой особенный лежит.

– Если ты настаиваешь. – Жестом фокусника я резко стянула ткань. Вириэль округлившимися глазами уставилась на орка. Ткань зацепилась с противоположной стороны, продолжая укрывать тело ниже груди. Я дернула – ткань поддалась; рука, за которую и зацепилась ткань, шевельнулась и безвольно свесилась вниз.

Как оказалось, Вириэль слишком близко подошла к столу, и конечность орка нежно прошлась по бедру и без того напряженной девушки, когда, потеряв опору, свалилась вниз.

Дернувшись и взвизгнув, она отшатнулась назад и что-то пропищала. В тот же миг с ее пальцев сорвались бледно-золотые звездочки, ринувшиеся в сторону орка. Ничего атака Вириэль уже и так мертвому орку не сделала. Тело просто дернулось, а вторая рука, все еще лежавшая на столе, последовала примеру первой и тоже свалилась, проехавшись по моему животу. Я визжать не стала. Просто не смогла. Камешек, что я нашла в склепе и который теперь таскала на шнурке на шее, раскалился, обжигая кожу, и, казалось, забился под одеждой. Я стояла, комкала в руках ткань и даже не дышала. Длилось все это недолго. Несколько секунд, не больше. Вириэль даже не успела прийти в себя. Она все так же жалась к столу с утопленником и круглыми глазами глядела на орка, а камешек остыл и больше не дергался.

– Д-думала умру, – тихий срывающийся голос Вириэль развеял звенящую тишину, – жуть какая.

– Гхррр, – тихо отозвался завозившийся орк. А я с ужасом пялилась на медленно поднимающуюся тушу и понимала: вот он, тот самый случай, когда труп должен лежать, но не хочет, а я как в первый день не знала, что с этим делать, так до сих пор и не знаю.

– Сенья, – голос эльфийки вывел меня из оцепенения, – что он делает, а?

– Не знаю. – Вот парадокс: я вроде шипела тише Вириэль, но на мой голос это чудовище отреагировало. Сначала он замер, потом медленно, чуть ли не со скрипом, повернулся в мою сторону всем туловищем и глухо выдал:

– Ррхыгрр.

– Сделай так, чтобы он обратно лег, – шепотом потребовала эльфийка, ободренная тем, что все внимание мертвяк уделил исключительно мне.

– Как? Я же не некромант! – Вот зря я это сказала, очень зря. Упоминание некромантов, ожившему трупу совсем не понравилось. Зло рыкнув, он бросился на меня. Не поймал. Только поднятые тела обычно всегда путаются с координацией движений, и несколько часов им нужно просто на то, чтобы осознать себя как труп и научиться хотя бы ходить прямо. Орк в этом плане оказался вундеркиндом.

Из морга я выбегала, вцепившись мертвой хваткой в ошалевшую подельницу, которая постоянно оборачивалась да так и норовила споткнуться и упасть. А по нашим следам, сметая все на своем пути, пошатываясь, упрямо шел орк. Он пытался бежать, но каждый раз заваливался, чудом удерживаясь на ногах.

– Да бежим же! – прикрикнула я, когда эльфийка, в очередной раз обернувшись, чуть не свалилась, утянув вслед за собой и меня.

– Куда?

А я почему-то сразу подумала о директоре. Хрипящий за спиной мертвяк подстегивал чувство самосохранения, которое тут же выявило самого сильного некроманта во всей академии.

К кабинету Хэмкона мы бежали бездумно, потому что если бы мозг у нас все же работал, то мы бы рванули в сторону некромантских общаг искать самого сильного некроманта из студентов, а не в направлении пустого кабинета.