Больше ни о чем не расспрашивая, Штефырца вытащил из шва своей куртки кусок тонкой стальной проволоки, который не обнаружили при обыске, и занялся замком. Открывание его действительно заняло не больше пары минут. Тем временем без особого шума Борис удалил два довольно больших куска досок из стены и образовался проход, через который запросто мог пролезть даже массивный Портос. Когда Оруджев успел подпилить доски и чем, – осталось его тайной. Но никто и не выспрашивал – не до того было.

Они оказались на свободе. И каждому вылезающему из дыры Борис вручал по «калашникову».

– Молодца! – восхитился Штефырца. – Где добыл?

– Да так, – скромно сказал Оруджев. – Помародерствовал немного…

– Надо полагать, хозяевам они уже не нужны? – спокойно поинтересовался Миронов. Командиру не пристало проявлять бурные эмоции. Тем более что в своем подчиненном он нисколько не сомневался. – Итак, четырьмя охранниками меньше…

В окружавшей их темноте кивок Бориса был почти не виден.

– И вот еще…

Обнаружились три мачете.

– Я так рассудил, что стрельба, хотя бы поначалу, нам не с руки будет.

– Это ты правильно рассудил, – обрадовался Монастырев. В его огромном кулаке мачете выглядело почти как перочинный ножик.

– Давайте отойдем подальше, чтобы не светиться, – решил Евгений. – Боря, веди. Ты тут наверняка уже все разнюхал и подготовил.

– Не бездельничал, – опять поскромничал Оруджев. – За мной!

Удивительно, но идти пришлось совсем недалеко. Короткая цепочка беглецов, пригибаясь, пробежала всего метров пятьдесят и нырнула в джунгли. Почти сразу же Борис, шедший первым, опустился на траву.

– Прибыли!

Остальные последовали его примеру. Миронов обернулся в сторону лагеря, раздвинул ветки. Отсюда действительно все хорошо было видно.

– Тех, кого ты убрал, не спохватятся?

– Не должны, они в карауле стояли. А сменять их, по идее, должны часа через три.

Евгений усмехнулся про себя. Не только люди Москосо умели подкрадываться к противнику незаметно!

– Рассказывай, – велел он.

– Да чего там! Лопухнулся я поначалу, – сознался Оруджев. – Когда эти бандюги к вам подкрались, я как раз в другом направлении смотрел. С моей стороны они не шли, а то и я мог вполне попасться, как Леня!

В темноте не видно было, чтобы Шишов покраснел. Но Миронов знал, что его подчиненному сейчас очень стыдно.

– А потом уже стрелять не мог, – продолжал Борис. – Вы с ними на одной линии стояли. Решил, что если сразу не убили, то время подготовиться есть. Ну и проследил до этого лагеря. Потом прикинул, что если до ночи убивать поведут, то успею вмешаться, а сам пока окрестности осмотрел, заметил, что нам в дальнейшем может пригодиться.

– Машина есть?

– Даже две! Грузовичок небольшой и шикарнейший «лендровер»! И бочки с бензином.

– Может, с керосином? – встрял Штефырца.

– Нет, – отмахнулся Оруджев. – Керосина тоже много, но они его ведь для другого используют? А бензин точно для машин.

– Сколько охранников?

– Четырнадцать человек вместе с их главным, который почти все время в доме сидит. И плюс четверо, что в дозоре были…

– Ну и хорошо, – подвел черту Миронов. – Давайте начинать, а то, правда, дозоров хватятся. Все помнят, как действовать, кто куда направляется? Тогда – вперед!

И пять теней растворились в окружающем лагерь мраке.

Рабочие терялись в догадках. Их не будили криками и пинками, не выгоняли из барака, хотя было уже утро. Обычно они в это время, съев по миске похлебки с ломтем кукурузного хлеба, шли на плантации, чтобы собирать листья. Сегодня порядок что-то нарушило. Или кто-то нарушил. Люди прислушивались к тому, что происходит снаружи, несколько смельчаков заглядывали в щели между досок. Но на территории лагеря раздавались только обычные звуки утренних джунглей: кричали попугаи, щебетали другие птицы, изредка вопили обезьяны. А вот человеческие голоса отсутствовали. И те, кто смотрел в щели, пожимали плечами: никого! Некому было снять запор с двери барака.