К тому же на ней была половина китайской лапши, что раньше была разбросана по столу.

Брин схватила стакан с вином и, нервничая, отхлебнула три четверти, потом снова попробовала выдавить из себя вежливую улыбку.

– Что вы здесь делаете? – спросила она у Ли.

– Я люблю китайскую кухню, – ответил он, пожимая плечами.

– Это не свидание? – спросила она, внезапно поняв, что сказала лишнее.

Он рассмеялся:

– Если только у меня может быть свидание с Миком и Перри. Вон они сидят.

Он показал на другой конец зала. Брин познакомилась с Миком и Перри еще на прошлой неделе. Оба они показались ей приятными, вполне земными людьми – совсем не такими, как она ожидала. Желтоволосый Перри улыбнулся ей своей кривоватой улыбкой и помахал рукой. Мик, блеснув черными глазами, широко осклабился и, в свою очередь, помахал рукой.

Брин тоже помахала им, а потом волей-неволей вынуждена была перевести взгляд назад – чтобы встретиться взглядом с Ли Кондором.

– А-а… не хотите ли немного цыпленка с кешью?

Жареный рис, яичный рулет, спаржа…

– Спасибо, нет. Я уже поел и вполне сыт.

«Я тоже», – подумала Брин – поглядев на свою тарелку, она поняла, что уже не сможет сделать ни глотка.

– Я… не думала встретить вас здесь, – услыхала она собственный дрожащий голос.

– Я прожил в Тахо последние десять лет, – объяснил он. – Я знаю все местечки, где по-настоящему хорошо кормят и прилично обслуживают.

– Ага, – пробормотала Брин, – кормят здесь вкусно. И официанты приятные. Они замечательно обращаются с… детьми.

– Она хочет сказать, что ей не стыдно нас сюда приводить, – охотно разъяснил Брайан.

– Брайан!

– О, я не думаю, что вашей тете за вас стыдно. Просто есть места, которые приспособлены только для взрослых, и там не понимают, чем надо кормить детей. Или как с ними поладить. Но знаешь, Брайан? Большинство из тех, кто заботится о детях, обычно оказываются приятными людьми. И зная, что здесь к вам хорошо относятся, я стану любить этот ресторан еще больше.

– А у вас есть дети? – спросил Брайан, таращась на Ли.

Возможно, Брин это только привиделось – или действительно отблеск страдания промелькнул в его глазах?

– Нет, детей у меня нет. Но я бы хотел когда-нибудь.

– Мальчика?

– Конечно, но и девочку я бы завел тоже.

– А вы на самом деле самовлюбленный звездун?

– О господи! – выдохнула Брин, застывая от немыслимого ужаса в ожидании вспышки праведного гнева.

Но взрыва не последовало. Глаза Ли поднялись на нее, искрясь от смеха.

– Самовлюбленный звездун?

– Ну да! – настаивал Брайан.

– Брайан! – рявкнула Брин. – Клянусь Богом, я с тебя с живого кожу сдеру!

Ли снова повернулся к мальчику и повторил определение:

– Самовлюбленный звездун… Хмм… Ну да, наверное, я такой в каком-то смысле.

– Вы ведь Ли Кондор, да? – уточнил Кит смущенно.

– Да. – Ли с удивлением посмотрел на Брин.

– Томми в школе говорил, что вы индеец. Вы ведь индеец, да? – спросил Брайан.

– Самый живой и настоящий, – засмеялся Ли. – Или хотя бы наполовину.

Брайан чуть задумался:

– На какую половину?

Брин захотелось провалиться под стол и там умереть, а Ли снова рассмеялся и подозвал официантку.

– Думаю, надо заказать вашей тете еще выпить, а потом я поясню. – Он взглянул на Брин. – Шабли, не так ли?

Брин едва смогла кивнуть. Она бы с радостью осушила целую бутылку, если бы ей принесли.

Ли заказал для нее бокал вина и скотч для себя. Напитки принесли быстро, и он, потягивая скотч, стал отвечать Брайану:

– Мой отец чистокровный индеец из племени черноногих. Но моя мама немка. Так что я наполовину индеец, наполовину немец. И стопроцентный американец.