3. Глава 3. Надо труп спрятать

Шоссе петляет крутыми поворотами, и слева то открывается, то исчезает за коттеджами побережье. Андрей сбрасывает скорость, пересекает встречную полосу и заруливает на парковку. Я вижу через лобовое стекло странную скульптурную композицию. Герои из сказки “Бременские музыканты” стоят пирамидой один на другом. Все как положено: внизу осел, потом пес, на спине у него кот, венчает шедевр парковой скульптуры — петух. Все из черного металла. За ними под углом вырываются вверх две струи воды. Фонтан? Больше похоже, что газон поливают, но водомет слишком мощный для этого.

— Вылезай, чего сидишь? — спрашивает Андрей.

— Куда ты меня завез?

— “Русская рыбалка”. Никогда, что ли, не был?

— Нет.

— Ну вот, заодно и посмотришь. Тут даже мини-зоопарк есть. Злой страус в вольере сидит.

— Почему злой? — Я выбираюсь из машины и иду за Андреем.

— А ты был бы добрым, если бы зимой пришлось тут оказаться? Представь: ты — страус, живешь себе в Африке, бегаешь по саванне, а тебя берут и переселяют на Север. И не спрашивают, хочешь ты этого, или нет. Еще и в клетку сажают. Озвереешь.

— Действительно. А ты что, орнитолог? — Я нагоняю его и иду рядом по гравийной дорожке. Она разделяет водоем, упирается в горбатый мостик и продолжается за ним. Струи из водомета — это все-таки фонтан.

— С чего ты взял? — Андрей идет быстро. Он спортивный, хорошо сложен, плечи широкие, под футболкой рельефные мышцы груди угадываются, а ростом на полголовы выше меня. Значит, под метр девяносто будет.

— Страусами интересуешься.

— Они бегают быстрее лошади, а маневренность сумасшедшая, не снижая скорости могут направление менять. Я у них учусь. Не у этого, конечно. — Андрей доходит до вольера и останавливается. За толстой проволочной сеткой бродит по периметру страус. Настоящий! Увидел нас и сразу подошел. Голова и шея лысые, ноги как палки с когтями, а между шеей и лапами — шар покрытый черными перьями. Зато хвост и крылья красивые, кудрявые.

— Привет Федя, — говорит страусу Андрей. Птиц наклоняет голову и смотрит на Красавчика карими, опушенными длинными ресницами, глазами. Я протягиваю руку к сетке, но Андрей меня сейчас же за локоть хватает. — Ты что?! Он так долбанет клювом, мало не покажется.

— Проверял?

— Было дело, — смеется он.

— А почему он Федя?

— Да вон, на табличке написано “Страус Федя”. Не кормить, пальцы не совать. — Андрей все еще держит меня и даже за собой тянет. — Пошли уже. Ты вроде чай пить собирался. На уличной террасе, или в зал?

— Лучше на террасе, там пляж видно.

Устраиваемся мы на террасе. Интерьер под охотничий домик заточен — столы деревянные, по обе стороны от каждого — скамьи со спинками. Но на этом вся простота и заканчивается. На скамьях подушки гобеленовые. С лесами, озерами, оленями, лосями и утками. Сервировка, как в дорогом ресторане. Я про такое только в книжках читал и в кино видел. На деревянной балюстраде, которая террасу ограничивает, светильники уличные дизайнерские. Над террасой крыша стеклянная вроде, но непрозрачная. Большие сосны в это сооружение встроены, настил пола вокруг стволов выпилен и в крыше пространство для деревьев оставлено. Где-то там за матовой поверхностью — кроны. А за балюстрадой сразу пляж, широкое пространство мелкого песка, у воды он темнее. Валуны гранитные раскиданы в полосе прибоя и грядой в море уходят. А дальше, до самого горизонта — простор, водная гладь, сколько хватает глаз... Я засматриваюсь на красоту. Забываю даже, что надо сердиться на мажора!

— Что будешь есть? — спрашивает мой новоиспеченный друг. — Я советую кальмары, если любишь. Или стейк. Можно пасту. — Меню он даже и не раскрывает, видно не в первый раз тут. Место красивое, но очень уж мажорское. Да кто бы сомневался? В другие Красавчик, наверно, и не ходит. В ряду статусных машин его Ferrari, безусловно, самая крутая, но и остальные, как на автосалоне в Детройте. Хотя, кто его знает, как там. Я ни разу не был, и вряд ли попаду.