Его рот пожирает мои губы. Язык откровенно исследует мой рот.

Я дрожу всем телом и плотнее вжимаюсь в шикарное тело этого мужчины.

Господи... Сколько раз я наблюдала за ним украдкой, приходя на факультет к подруге? Сколько раз я мечтала обратить его взор на себя? Но казалось, что Евгения Борисовича совсем не интересовали поклонницы.

Всегда собранный, самоуверенный... Роскошный! Он шёл по коридору, и все девчонки головы на него сворачивали! А я даже не была его студенткой.

И вот теперь он здесь. И он целует меня... Боже...

А потом происходит то, что я даже представить себе не могла... Женя напирает, давит на мои плечи, и я оказываюсь под ним на кровати. Моё платье бесстыже задрано до бедёр, бретельки спущены с плеч. Мужчина устраивается между моих ног, разведя те немного в стороны. Теперь я особенно остро ощущаю его возбуждение. Сама я тоже возбуждена и чувствую жаркую влагу между ног.

Меня никогда никто так не целовал! И я никогда не была близка с мужчиной.

Многие считают меня замкнутой и даже немного странной. Наверное, это, и правда, так… Внезапно он перестаёт меня целовать, и я распахиваю глаза. Женя приподнимается и, удерживая вес тела на руках, окидывает взглядом моё лицо и верхнюю часть тела. Словно оценивает масштаб разразившегося бедствия.

Мне кажется, именно к этому мы и движемся сейчас – к самому настоящему бедствию. Ведь уже завтра я буду ему не нужна, и это, наверное, убьёт меня.

Взгляд Савельева темнеет. В данный момент перед ним перепуганное лицо с распухшими от поцелуев губами. К тому же эти губы дрожат. А ещё он видит, как часто поднимается и опускается моя грудь от рваного дыхания. Бретельки платья сползли совсем низко. Ещё немного – и моя грудь оголится.

– Ева... – хрипло произносит он, продолжая нависать надо мной. – Мы зашли слишком далеко...

Но я не даю ему закончить.

– Ну и что? – выпаливаю с пылом. – Не так уж и далеко мы зашли. Это же просто поцелуй!

На его губах появляется улыбка.

– Да нет, это уже не просто поцелуй. Мы в миге от следующего шага.

Я вновь нетерпеливо восклицаю, пытаясь показать себя смелой:

– И какой же следующий шаг?

Савельев громко сглатывает и произносит:

– Мы разденемся.

– А потом? – мой голос пропадает.

– Потом... Потом произойдёт то, чего я очень сильно хочу.

– Я тоже этого хочу... – признаюсь я отчаянно и безрассудно. – Тогда зачем нам останавливаться?

– Ева... – тихо произносит он, но больше ничего не добавляет.

Он колеблется.

Хочет меня, это ясно... Но ему кажется, что это не совсем правильно. Хотя, что может быть неправильного в обоюдном желании двух людей?

В страхе, что он сейчас всё-таки уйдёт, сбивчиво тараторю:

– Я никому ничего не расскажу! Это останется только между нами...

Женя вновь накрывает меня собой и шикает напротив моих губ.

– Дурочка, – произносит ласково. – Дело совсем не в общественном мнении. Важно, чего хочешь именно ты. И о чём ты потом не пожалеешь.

Я устала разговаривать. Всё, что мне хочется сейчас – это прочувствовать все степени близости с этим желанным мужчиной. Вот то, о чём я никогда не пожалею!

Без лишних слов впиваюсь в его губы. Жадным поцелуем показываю то, чего сейчас хочу. И, кажется, Женя прислушивается к моим пожеланиям.

Как он и предполагал, мы избавляемся от одежды. Сначала моё платье летит куда-то за пределы кровати. Потом его рубашка и брюки.

Сейчас мы опьянены ещё больше. Только уже не от алкоголя. Возбуждение кружит голову, и я уже плохо соображаю, отдаваясь эмоциям.

Я девственница! Но сейчас почему-то совсем об этом не думаю.

Мы вроде говорим о том, что у нас нет презерватива, но этот разговор проходит будто бы мимо меня. Да и какой презерватив, когда гладкий твёрдый член уже прижимается к моему лону, а трусики бесцеремонно сдвинуты в сторону?!