Это был лист офисной бумаги обычного формата, текст был отпечатан на принтере. Буквы – огромные, как если бы похитители хотели подчеркнуть всю важность послания.

Она раскрыла пошире конверт и, увидев палец, почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились.

В эту минуту из комнаты отдыха, где находилась все это время Ольга Пирская, вышла Глафира, приложив палец к губам.

– Мне пришлось дать ей успокоительное, и она как-то сразу уснула.

– Бедолага! Она не спала все эти ночи! – На лице Пирского проявилась гримаса страдания. – Вы, наверное, думаете, что я ненавижу ее, да? Нет, это совсем не так. Я женился на Оле в свое время по любви и понимал, что она-то меня не любит. Но ее молодость, красота… Словом, мне было тогда все равно, любит она меня или нет. Вернее, нет, конечно, не так. Мне бы очень хотелось, чтобы она меня полюбила, я верил в это. Другое дело, что я сам почти ничего не сделал, чтобы это случилось. Я уделял ей слишком мало времени. И она отдалилась от меня окончательно. Поэтому в том, что случилось, я виню в первую очередь себя. Сейчас же мне ее просто жаль. Связалась с человеком, который заставил ее поверить в его талант. Да, может, у него и есть талант, но не настолько большой, чтобы в него можно было вкладывать такие деньжищи! И главное, что он, этот Валентин, ее не ценит и, конечно, не любит! Даже несмотря на ее красоту! Я знаю, что у него есть другая девушка, тоже художница… Они учились вместе.

– А Ольга об этом знает?

– Нет, конечно, не знает! Если узнает, это ее просто доконает.

Пирский посмотрел на конверт и прикрыл ладонью лицо.

– Знаете, ловлю себя на мысли, что все это никак не связано с Леной. Отрубили палец девочке. Зачем? Сразу бы мне позвонили, сообщили свои условия, и я бы без пальца выплатил им эти деньги! Тем более что они у меня есть! Я уже заказал в банке, они будут у меня завтра!

– Они наверняка скажут вам завтра, чтобы вы не обращались в полицию. Это такие у них правила, у похитителей.

– Да знаю я эти правила! Сколько фильмов смотрел… Даже если не обращаться в полицию, где гарантии, что ее отпустят? Никаких. Но с помощью полиции есть шанс хотя бы схватить преступников!

Тут Пирский выругался и сам же испугался такого своего поступка. Стал озираться по сторонам, оценивая, кто еще, помимо Лизы и еще одной молодой женщины в красных брюках и белой блузке, мог его услышать.

– Извините, – он густо покраснел. – Не знаю, как вырвалось…

– Михаил Семенович, я должна вас познакомить со своей помощницей – Глафирой Кифер. Ей вы можете доверять так же, как и мне. Мы с ней не один год уже работаем вместе…

– Да-да, очень приятно, – Михаил поспешил сжать в своей ручище маленькую ладошку Глаши. – Скажите, что мне делать? Ведь если Лене отрубили палец, она истекает кровью… Она же может умереть!

Лиза отошла в сторону, подальше от Пирского, взглядом подозвала к себе Глафиру и вытряхнула из конверта на маленький кофейный столик на поднос палец.

Глафира сморщилась, как от боли.

– Женский, тонкий… Это мизинец. Я не эксперт, конечно, но сказала бы, что этот палец принадлежит юной девушке.

– Маникюр, розовый лак…

– Знаешь, вот если бы был зеленый, то можно было бы хотя бы спросить у матери, пользуется ли ее дочь таким радикальным цветом. Но розовый… Этот лак есть у каждой девушки.

– Узнаем, что нам скажут эксперты. Жива ли была девушка, когда ей отрубали палец…

– Знаешь, думаю, что его не отрубили… И не отрезали. Словно… откусили. Хотя можешь меня не слушать. Просто отрубить палец вообще трудно, нужно же еще попасть топором…