Марджори в шляпке сидела за письменным столом и колдовала над чековой книжкой и пачкой счетов.

– Детка, что за чудеса делает с тобой деревенский воздух! Ты выглядишь бесподобно. Скажи, где ты купила этот костюм?

– Не знаю, в каком-то магазине.

– Что нового в Хеттоне?

– Все то же. Тони работает под феодала. Джон Эндрю ругается, как извозчик.

– А как ты?

– Я-то? Что мне сделается?

– Кто приезжал?

– Никто. На прошлой неделе гостил друг Тони – мистер Бивер.

– Джон Бивер?.. Как странно. Никогда не подумала бы, что он может нравиться Тони.

– Ты не ошиблась… А что он такое?

– Я его почти не знаю. Вижу иногда у Марго. Он мастак ходить в гости.

– А мне кажется, он довольно жалостный.

– Уж это точно. Ты на него кинула глаз?

– Господи, разумеется, нет.

Они повели Джинна на прогулку в парк. Пес был до крайности неблагодарный, он не глядел по сторонам, и его приходилось тащить волоком; они сводили его к уоттсовской «Физической мощи»[11]; если его спускали с поводка, он стоял неподвижно, угрюмо уставясь в асфальт, до тех пор пока не поворачивали домой; только один раз он выказал некое подобие чувств: цапнул какого-то ребенка, который потянулся его погладить, а вслед за тем потерялся и обнаружился неподалеку – сидел под стулом, таращась на клочок бумаги. Он был совершенно бесцветный, с розовым носом, розовыми губами и проплешинами вокруг глаз.

– Он, по-моему, начисто лишен человеческих чувств, – сказала Марджори.

Они поговорили о мистере Кратуэлле, их костоправе, о новом курсе лечения Марджори.

– Мне он этого никогда не делал, – позавидовала Бренда и тут же спросила: – А как, ты думаешь, у мистера Бивера насчет секса?

– Откуда мне знать? Представляю, какая это тоска… Значит, ты все-таки кинула на него глаз?

– Чего уж там, не так часто я вижу молодых людей, – сказала Бренда.

Они оставили пса дома и отправились за покупками – полотенца для детской, консервированные персики, часы для одного из привратников, отмечавшего шестидесятилетний юбилей службы в Хеттоне, банку отечественных креветок – побаловать Тони; записались к мистеру Кратуэллу. Поговорили о предстоящем приеме у Полли Кокперс.

– Непременно приезжай. Там наверняка не соскучишься.

– Может, и выберусь… Если удастся подыскать кавалера. Тони на дух не переносит Полли. А в моем возрасте уже неприлично разъезжать одной.

Обедать они пошли в новый ресторан на Олбермарл-стрит, недавно открытый их приятельницей Дейзи.

– Тебе везет, – сказала Марджори, едва они переступили порог, – здесь родительница твоего мистера Бивера.

За большим круглым столом в центре зала миссис Бивер кормила компанию человек в восемь, и отнюдь не бескорыстно – ресторан не оправдывал ожиданий Дейзи, она оплачивала обед, и вдобавок миссис Бивер был обещан подряд на весенний ремонт и обновление интерьера, если ресторан до этого времени не прогорит. Компания подобралась случайная – людей этих свели вместе не потому, что их что-либо объединяло, и менее всего привязанность к миссис Бивер или друг к другу, а потому лишь, что имена их были широко известны: среди них был не спесивый, хотя еще и не вполне опустившийся герцог, незамужняя девица, прославившаяся своими похождениями, танцовщица, романист, театральный художник, застенчивый помощник министра, который осознал, как он влип, когда было уже слишком поздно, и леди Кокперс.

– Господи, ну и сборище, – сказала Марджори, радостно махая им рукой.

– Лапочки, придете на мой прием? – разнесся на весь ресторан скрипучий голос Полли Кокперс. – Только, чур, никому ни слова. Это будет совсем интимный прием. Всего несколько человек – больше в моем доме не поместится, – только самые старые друзья.