– Мистер Майкл Уэйман, месье Эркюль Пуаро, – представила их друг другу миссис Оливер.

Молодой человек небрежно кивнул.

– Странные места выбирают люди для построек, – с горечью произнес он. – Вот, например, эта штуковина. Построена примерно с год назад. В своем роде замечательный образчик и вполне гармонирует с архитектурой дома. Но почему именно здесь? Такие вещи предпочтительнее располагать, как говорится, на виду, на зеленом холме, где цветут бледно-желтые нарциссы, et cetera. Но нет – здешнему эстету взбрело соорудить этот несчастный павильон среди деревьев, которые его целиком загораживают, а чтобы его было видно хотя бы со стороны реки, надо срубить десятка два деревьев, не меньше.

– Возможно, просто не нашлось другого места, – предположила миссис Оливер.

Майкл Уэйман фыркнул:

– А берег на что! Тот, что рядом с домом! Как раз на верхней его точке! Места лучше не придумаешь, сама природа позаботилась. А какая там трава! Но нет, эти толстосумы все на один манер, никакого художественного чутья. Как только придет им в голову какая-нибудь блажь, вроде этой вот штуковины, им не терпится скорее ее осуществить. А где строить, как это сооружение впишется в ландшафт, им неважно. Видите ли, у него повалило бурей огромный дуб. И этого осла сразу осенило: «Надо построить на этом месте павильон, он очень украсит ландшафт». Придумать что-нибудь менее пошлое эти городские невежды не в состоянии! Украсит, как же!.. Странно, что он еще не устроил вокруг дома клумбы с красной геранью и кальцеолярией![16] Таким людям нельзя отдавать в руки подобные имения! Кстати, эту постройку тут называют не иначе как «Причуда».

Речь Майкла Уэймана прозвучала очень горячо.

«М-да, молодой человек явно недолюбливает сэра Джорджа Стаббса», – не преминул заметить про себя Пуаро.

– И стоит эта его замечательная «Причуда» на бетонном основании, – продолжал Уэйман, – но грунт-то под ней рыхлый, и постройка дала осадку. Трещина во всю стену, скоро сюда опасно будет заходить… Лучше снести ее и заново построить на том высоком берегу, у дома. Лично я поступил бы так, но упрямый старый осел не хочет и слышать об этом.

– А что насчет теннисного павильона? – спросила миссис Оливер.

Молодой человек нахмурился еще больше.

– Он хочет что-то вроде китайской пагоды, – произнес он со вздохом. – Драконов ему, пожалуйста! И все потому, что леди Стаббс любит щеголять в шляпах, как у китайских кули. А каково архитектору? Кто хочет построить что-нибудь приличное, у того нет средств, а кто имеет деньги, тот, черт побери, выдумывает что-нибудь ужасное.

– Сочувствую вам, – серьезно сказал Пуаро.

– Джордж Стаббс, – с презрением произнес архитектор. – Что он возомнил о себе? Во время войны пристроился на тепленькое местечко в Адмиралтействе в безопасных глубинах Уэльса и отрастил себе бороду – намек на то, что участвовал в конвоировании транспортов или каких-то иных боевых операциях. Да от него просто воняет деньгами, именно воняет.

– Вам, архитекторам, нужны люди с деньгами, иначе у вас никогда не будет работы, – довольно резонно заметила миссис Оливер.

Она направилась к дому, а Пуаро и удрученный архитектор последовали за ней.

– Эти богачи не в состоянии понять важнейших принципов, – напоследок с горечью произнес архитектор и пнул ногой накренившуюся «Причуду». – Если фундамент плох, то и дому конец.

– Очень верно то, что вы говорите, – сказал Пуаро. – Очень правильная мысль.

Деревья расступились, дорожка вывела их на открытое место, и перед ними открылся белый красивый дом на фоне уходящих за ним по склону вверх темных деревьев.