– Это будет что-то вроде вечеринки? – с надеждой спросила леди Стаббс.

– Да, похоже, только будет много-много народу.

– Как в Аскоте?[24] И огромные шляпы, и все такие шикарные?

– Ну, не совсем как в Аскоте, – ответила миссис Фоллиат и мягко добавила: – Вам надо привыкать к деревенской жизни, Хэтти. В ней есть своя прелесть. Помогли бы нам утром, вместо того чтобы оставаться в постели и подняться только к чаю.

– У меня болела голова, – надув губки, отозвалась Хэтти, но тут же настроение у нее изменилось, и она нежно улыбнулась миссис Фоллиат. – Но завтра я исправлюсь и буду делать все, что вы скажете.

– Очень мило с вашей стороны, дорогая.

– А у меня есть новое платье. Его принесли сегодня утром. Пойдемте со мной наверх, посмотрим.

Миссис Фоллиат колебалась, но леди Стаббс уже встала и настойчиво повторила:

– Ну, пожалуйста! Платье очаровательное! Идемте же!

– Ну, хорошо, хорошо. – Миссис Фоллиат слегка усмехнулась и поднялась.

Когда она, казавшаяся еще меньше рядом с рослой Хэтти, выходила из комнаты, Пуаро увидел ее лицо и был поражен: вместо недавней улыбки на нем было выражение крайней усталости. Она словно бы дала себе волю и сняла на миг светскую маску. А возможно, за этим скрывалось что-то большее. Возможно, она страдала какой-то болезнью, о которой, как свойственно многим женщинам, никогда не говорила. «Она не из тех, кто ищет жалости или сочувствия», – подумал Пуаро.

В кресло, где только что сидела Хэтти Стаббс, опустился капитан Уорбуртон. Он тоже взглянул на дверь, через которую вышли обе женщины, и с пренебрежительной усмешкой (естественно, не в адрес старшей) произнес:

– Пре-е-краснейшее создание, не так ли? – Краем глаза он проследил, как сэр Джордж с миссис Мастертон и миссис Оливер выходят через стеклянную дверь в сад. – Окрутила старика Стаббса по всем правилам. Чем только он ее не ублажает! Драгоценности, норковые манто и все прочее. Не пойму, замечает ли он, что у нее пустовато в голове? Возможно, для него это не имеет значения. В конце концов, эти новоявленные богачи не нуждаются в интеллектуальном общении.

– Кто она по национальности? – поинтересовался Пуаро.

– По ее виду я всегда считал, что она из Южной Америки, но на самом деле она вроде бы родом из Вест-Индии[25]. С одного из тех островов, где сахар, ром и все в таком роде. Она из родовитых переселенцев – креолка[26]. Я полагаю, они там все между собой переженились, на этих островах, отсюда-то и умственная неполноценность.

К ним подошла юная миссис Легг.

– Послушайте, Джим, – обратилась она к капитану, – вы должны поддержать меня. Эту палатку надо поставить там, где мы решили, – в дальнем конце лужайки у рододендронов. Это единственное подходящее место.

– Мамаша Мастертон так не считает.

– Что ж, вам надо ее уговорить.

Он хитро улыбнулся.

– Миссис Мастертон – мой босс.

– Ваш босс Уилфред Мастертон, поскольку он – член парламента.

– Позволю себе заметить, что его жене эта должность подошла бы больше. Именно она верховодит в доме, мне ли этого не знать.

Сэр Джордж вернулся в гостиную тем же манером – через стеклянную дверь.

– А, Салли, вот вы где, – сказал он. – Вы нам нужны. Вы не подумали о тех, кто будет намазывать маслом булочки, кто будет разыгрывать пирожные, и вообще, почему продукты оказались там, где обещали разместить столик со всякими вышивками и вязаньем? Где Эми Фоллиат? Только она одна может справиться с этими сложностями.

– Она пошла наверх с Хэтти.

– Ах, вот оно что…

Сэр Джордж беспомощно осмотрелся. Мисс Бруис тут же выскочила из-за стола, где заполняла пригласительные билеты: