– Не все женщины ведомы желанием, ваша светлость.

Однако к долгому оценивающему взгляду герцога она была не готова. В ее раскаленном сознании взгляд Эверсли казался хищным, как у зверя, который готовится к нападению.

Эверсли вскинул бровь:

– Это вызов?

Обманчиво мягкий бархатистый голос сообщал безраздельную опасность.

Ленор совершенно потеряла самообладание.

– Конечно нет! – резко ответила она, злясь на герцога и его нервирующие вопросы и на себя, что позволила ему подобраться так близко. – Я здесь не для того, чтобы вас развлекать, милорд. А сейчас, простите, мне нужно вернуться к другим гостям.

Не дожидаясь ответа, она развернулась на каблуках и зашагала обратно в гостиную. Черт подери этого Эверсли! Он совершенно запутал ее своими вопросами. И она уж точно не станет его заветной добычей, ни его, ни кого другого. Она остановилась в сторонке и, оглядывая еще больше расшумевшуюся толпу, заставила себя дышать глубже и ровнее. Она выбросила из головы обеспокоивший ее эпизод и поискала глазами леди Моффат и леди Харрисон. Ни той ни другой нигде не было. И Эмилия, кажется, тоже ушла.

Потрясенная своим душевным раздраем, Ленор стала незаметно пробираться к двери. Лучше избегать Эверсли. А жаль, ей нравится его компания.

На следующий день в десять утра Ленор спускалась по длинной лестнице и думала, что больше не позволит Эверсли перехватывать инициативу. Не повторит вчерашней глупости. Сердце билось в привычном ритме под гладкой тканью голубого передника, накинутого на утреннее бежевое платье. С толикой удачи и хорошей сноровки можно надеяться, что так пройдет и остаток недели.

Она уже много лет сопротивлялась замужеству, традиционному для женщины ее положения. Из того, что она видела, брак не мог предложить ей чего-то хорошего, чего у нее еще не было. Она предпочитала спокойную организованную жизнь, а замужество с его обязанностями и повиновением мужу, не говоря уже об эмоциональных сложностях, грозило разрушить уютный мирок. Поэтому Ленор прилагала большие усилия, чтобы заработать репутацию эксцентричной особы, и избегала любых джентльменов, которые могли представлять для нее опасность. В кругу ближайших знакомых ее знали как мисс Лестер, увлеченную какими-то таинственными занятиями. Поглощенную делами богатую и родовитую леди, которая управляет домом и усадьбой отца. В свои двадцать четыре года недосягаемую для каких бы то ни было мужчин. Во всяком случае, она так думала.

Ленор остановилась на средней площадке поправить цветы в вазе и нахмурилась. Она убеждала братьев приглашать в Лестер-Холл друзей, надеясь, что это развлечет отца и поднимет ему настроение. Тот еще не оправился после продолжительной болезни, и ему нравилась веселая суматоха. Ленор была совершенно уверена, что ей, с ее-то опытом, не грозит опасность от присутствующих мужчин.

Но Эверсли потребовались менее двенадцати часов, чтобы поколебать эту уверенность.

Стряхнув с ладоней пыльцу, Ленор выпрямилась и не без усилий направила мысли в более положительное русло. Она придает ситуации слишком большое значение, на самом деле опасаться нечего. Несмотря на свою устрашающую репутацию, Эверсли никогда не обвиняли в том, что он переходит границы. Конечно, ему любопытно заглянуть за ее фасад. Но он вел себя не как поклонник, пока она не заявила, что флирт и прочие несерьезные развлечения ее не интересуют.

Она расстроенно зажмурилась, затем открыла глаза и уставилась на пустой лестничный пролет внизу. Можно догадаться, если она дала выход расстроенным чувствам, это подействует на Эверсли как красная тряпка на быка. Ни один повеса не устоит перед таким вызовом. И уж тем более тот, к чьим ногам падает половина лондонских дам.