Муссо не вполне точно описал обстоятельства конфликта и изгнания венецианцев и генуэзцев из Таны, но верно отразил возникшую после 1343 г. ситуацию. В осаждавшем Каффу войске, продолжает историк, вспыхнула эпидемия, уносившая тысячи жизней, и всякое лечение оказывалось безуспешным перед этой небесной карой. Тогда обессиленные осадой татары стали забрасывать в город трупы зараженных, стремясь вызвать среди осажденных болезнь. Те выкидывали их в воду. Зараженными, по словам Муссо, оказались и воздух, и земля, и вода. Это описание забрасывания трупов при помощи катапульт не встречает подтверждения в других источниках (Муссо не был тогда в Каффе и опирался на рассказы очевидцев, возможно, живописуя ужасающими деталями свое повествование), однако сам контакт с Ордой, где свирепствовала эпидемия, не мог не способствовать распространению чумы и в Каффе, и в других городах Северного Причерноморья. Муссо отмечает, что чума свирепствовала на Востоке в Китае, Индии, Персии, Мидии, Армении, Грузии, Месопотамии, Нубии, Эфиопии, Туркомании, в Египте, среди арабов и греков и на всем Востоке до 1348 г. Зараженные чумой моряки принесли ее во все посещавшиеся ими порты, прежде всего – в Геную и Италию[34]. Другие хронисты, как, например, венецианец Карольдо, связывают распространение чумы из Татарии, затем Греции, с товарами, привезенными оттуда в Венецию через Константинополь[35].

Осведомленный генуэзский хронист Джорджо Стелла описывает осаду Каффы несколько иначе. Он не упоминает о забрасывании трупов, но пишет об использовании татарами 12 стенобитных и метательных машин, наносивших большой урон оборонявшимся. Лишь благодаря смелой ночной вылазки генуэзцам удалось сжечь эти машины и убить более 5 тысяч противников[36]. Несмотря на явные преувеличения в исчислении потерь, хронист показывает момент перелома в ведении осады.

Чума и людские потери в войске прекратили осаду Каффы. Но значительное число венецианцев и генуэзцев, ранее находившихся в Тане и на территории Орды, попало в плен к татарам и содержалось в Сарае и других городах. Условия их содержания были, тем не менее, сносными – хан не отрезал себе возможностей последующей договоренности с морскими республиками[37]. Среди них были купцы, давно торговавшие в Орде, хорошо ее знавшие и представлявшие интересы своих партнеров в Венеции и Генуe, как, например, Николо Гата, фактор знаменитого Пиньола Дзукелло[38], Алоизио Квирини[39] и многие другие[40].

Не все имущество венецианцев было потеряно, несмотря на то, что в нападении на факторию и в военных действиях против нее участвовали все «сарацины и татары, проживавшие в Тане». Капитану галей удалось отплыть, взяв на борт часть товаров и имущества венецианцев и других латинян, и прибыть в Венецию[41]. Значительная часть купцов с товарами оставалась в Константинополе, и в начале 1344 г. Сенат решил послать туда 2 галеи для поддержки торговли в Романии или вывоза товаров. Все это свидетельствовало как о значительности объема торговли с Таной, так и о сохранявшейся надежде возобновить доходный viagium, на желание купцов «ire ad Tanam vel in Romaniam», несмотря на то, что, как сказано в документе, «via Tane expiraverit propter casum occursum»[42].

Прямые последствия от начавшегося конфликта с Ордой оказались весьма болезненными для морских республик, да и для всей Европы. В Италии и в Византии стала ощущаться нехватка хлеба и соленой рыбы, привозимой из Причерноморья, важного элемента рациона питания. Быстро удвоились цены на специи и шелк, возросла стоимость рабов, возникли проблемы с экспортом товаров, прервались налаженные связи с рынками Поволжья, Прикаспия, Персии, Средней Азии, Индии и Китая, проходившие через Тану и Каффу. В. Гейд справедливо отмечал первостепенную роль Таны в этой коммерции