никто не догадывался (да и не нужны они для штучных подделок). Той же способностью придется объяснять появление монет с легендой «COMVNE IANVE IN CAFE», не известной ни К. К. Хромову, ни О. Ф. Ретовскому, но подтвержденной последующими находками типа, зафиксированного у последнего лишь с фрагментом легенды. Ни пишущий эти строки, ни, тем более, украинский специалист десять лет назад не могли атрибутировать характерную медь Каффы с тамгой-вилкой (это сделано только в настоящей работе); а без знания датировки этой меди, нельзя догадаться, что штемпельные связи серебра Нур Давлата, якобы, нафантазированного крымскими умельцами, нужно имитировать именно с нею (даже если вам случилось раздобыть оригинальный штемпель монетного двора Каффы!). Можно сказать, что поиск фальшивок в чекане Каффы превратился уже в навязчивый синдром, и К. К. Хромов, полагая, что для их «производства» у злоумышленников нет иного пути, кроме как искать образцы на его сайте, начал «модифицировать» размещаемые там изображения монет.

Дабы укрепиться в сказанном окончательно, необходимо сказать, что датировка указанных медных и серебряных монет обусловлена не только тем, существуют или нет их штемпельные связи с эмиссиями Нур Давлaта. Она основана на сведениях, содержащихся в рукописи казначейства Каффы 1466 г., хранящейся в далекой Генуе; извлечь из нее дату для «фальсификации» может только профессионал, обученный латыни и чтению средневековой скорописи. Однако, никто из соотечественников, работавших с массарией Каффы 1466 г. – ни С. П. Карпов, ни С. В. Близнюк, ни я сам, – навыками, необходимыми для чекана дангов (резьба по металлу и т. п.), не владеет, да и в активности на нумизматических рынках Крыма замечен не был…

Несмотря на узкие хронологические рамки темы и отсутствие письменных памятников, сосредоточенных на финансовых и денежных проблемах, которое для золотоордынской нумизматики является нормальным состоянием, сведения, имеющие отношение к денежному делу Крыма в конце правления Хаджи Гирея, все же сохранились. Этим мы обязаны в первую очередь уже неоднократно привлекавшимся для освещения нумизматической истории Золотой Орды записям казначеев Каффы[173]. Однако первым по хронологии, причем опубликованным еще на заре изучения генуэзской колонизации Причерноморья, стоит документ из другого фонда Генуэзского архива. Он представляет собой мандат на должность и получение стипендии, выданный в июне 1464 г. некоему Ансальдо Миконо, который вместе со своим подмастерьем направлялся на службу в Каффу[174]. Целенаправленная вербовка специалистов различных профессий в метрополии позволяла генуэзцам поддерживать военную и хозяйственную инфраструктуру в консулате Каффы и репродуцировать там культурную среду, привычную западноевропейцам, поскольку местными силами консулат не мог обеспечить ни первое, ни второе, ни третье. Административное планирование стало особенно заметно после того, как Каффа перешла под управление Банка св. Георгия. В компетенцию попечителей Банка входило не только формирование административно-судебного, финансового и военного аппарата колоний, но и подбор специалистов, всегда готовых за немалые, по лигурийским понятиям, деньги (6 лир, без малого 5 флоринов) послужить Республике в Крыму. Туда текли ткачи и бомбардиры, цирюльники и скорняки, кузнецы, стеклоделы, мастера по литью бомбард; коммуна оплачивала художников и органиста, и даже писарь курии, Костантино де Сарра, писавший на досуге хронику Каффы, получал пособие свечами