Surdich F. Genova e Venezia fra Tre e Quattrocento. Genova, 1970.

Резюме: На основе анализа документального и нумизматического материала удается ответить на разнообразные вопросы, стоящие в крымской нумизматике. Монетная реформа, инициированная в генуэзской Каффе в 1466 г., привела к переходу Крыма на систему из трех основных номиналов – акча, данг и пул. Открылись подробности борьбы за ханский престол, развернувшейся в Крыму в том же 1466 г. после кончины Хаджи Гирея. Новые данные позволяют говорить об усилении с середины 1460-х годов роли генуэзской Каффы не только в финансовой жизни Крыма, но и в его внутриполитических процессах.

Summary: On the basis of a thorough analysis of relevant documentary and numismatic material, a variety of questions concerning the numismatics of the Crimean region have been answered. Te monetary reform initiated in Genoese Cafa in 1466 had resulted in the adoption in the Crimea of a monetary system based on three major denominations – Akcha, Dang, and Pool. Tis study also reveals some important details on the struggle for the throne of the Khanate of Crimea in the same year afer the death of Haji Giray. New data suggest that from the mid-1460’s Genoese Cafa strengthened its role in the fnancial life of the Crimea, and also in its internal political processes.

Ключевые слова: денежное обращение, Крым, Каффа, акча, данг, пул, Хаджи Гирей, Нур Давлат, монетная реформа, нумизматика, генуэзско-татарские отношения.

Keywords: currency, Crimea, Cafa, Akcha, Dang, Pool, Haji Giray, Dawlat Nur, monetary reform, numismatics, Genoese-Tatar relations.

Научная традиция, складывавшаяся начиная с XIX в., заносит события и процессы, связанные с существованием в Причерноморье поселений генуэзцев, сразу в несколько направлений историографии. Политическая и торговая активность западноевропейского купечества (генуэзцев не в последнюю очередь) безоговорочно воспринимается как часть экономической истории Средневековья. Причастность итальянских республик к Крестовым походам не только делает ее частью этого многогранного движения, но и расширяет его хронологические и территориальные рамки. Вездесущность негоциантов позволяет включать события, к которым они были причастны, и в историю Византии или Кипра, и в историю турецких и мамлюкских султанатов, и в историю Золотой Орды.

Способности, которые демонстрировали Генуя или Венеция, в одиночку тягавшиеся с Арагонским королевством и Османским султанатом, поработившие Кипр и не раз ставившие на колени византийских и трапезундских императоров, не могли не наложить отпечаток на трактовки их отношений с Золотой Ордой – «Империей Узбека». Вольно или невольно история генуэзского консулата Каффы, восстанавливаемая по фрагментам, сопоставлялась с живописаниями, известными из сочинений Иоанна Кантакузина и Леонтия Махеры и повествующими о том, насколько ничтожным стало положение Палеологов и Лузиньянов, когда генуэзцы укрепились в Пере или аннексировали Фамагусту.

История денежного рынка и монетного производства Каффы имеет к данному тезису непосредственное отношение. До тех пор, пока мы смотрим на генуэзцев как на колонизаторов и захватчиков, диктовавших свои условия татарским ханам, мы вправе трактовать нумизматику генуэзской Каффы по О. Ф. Ретовскому, для которого «главной стороной» двуязычных монет Каффы была сторона генуэзская, и для которого эти деньги являлись генуэзско-татарской монетой