– Не нравится вам, как я погляжу, Соболев? – весело прокомментировал слова Леонидыча Гриша.

– Он трус и подлец! Избавь вас Бог иметь с ним хоть какие-то дела! Он предаст вас и не побрезгует. Ему наказали на вахте ремонт в бараке доделать – крыша совсем прохудилась и течет в дождливую погоду. Так вот он свои кровные тратить не хочет и пытается с мужиков деньги собрать. Вам он еще не предлагал свои небесплатные услуги?

– Еще нет.

– Ну вот увидите, очень скоро предложит. Не вздумайте соглашаться! А то деньги возьмет, а обещание не выполнит. Станете напоминать – сдаст вас операм или подведет под взыскание, а то и под ШИЗО. Был у нас уже такой прецедент… Хорошо, что Коля вовремя вмешался и спас парня.

– Спасибо вам большое, Алексей Леонидович, за предупреждение! Буду начеку, – поблагодарил его Гриша.

Леонидыч оказался прав: буквально через несколько дней Евгений пригласил Гришу на разговор. Сразу после утренней проверки Соболев подозвал к себе Васю и Тополева и попросил написать заявления на имя начальника колонии о желании выйти на работу и просьбой предоставить рабочее место. Затем завхоз отпустил Василия и предложил Грише прогуляться на природе.

– Я слышал, что у тебя был большой бизнес в аэропорту Шереметьево. Я почему спрашиваю… – не дожидаясь ответа Тополева, продолжил Женя. – Я просто сам занимался почти тем же, что и ты, только в Домодедово. Бизнес шикарный, конечно! Только, как оказалось, политически неверный. Как только Каменщика3 решили подвинуть, то первым делом ударили по его команде. Так я и попал под раздачу. Против меня как директора компании завели уголовное дело по мошенничеству. Якобы моя фирма необоснованно завышала тарифы за услуги, предоставляемые аэропорту, чем ввела менеджмент Домодедово в заблуждение и обманным путем причинила убытки в размере тридцать восемь миллионов рублей. А ты сам знаешь, как эти тарифы формируются! Тебя вызывают на ковер и говорят: «Значит, за буксировку будешь брать столько, а за подачу трапа – столько. И каждый месяц десять процентов наличкой вынь да положь!» Таким образом, с десяток уголовных дел завели. У Каменщика бизнес частично отжали, а вот мне семерку дали. Так что ты еще легко отделался со своей трешкой!

– Во-первых, я сижу не за Шереметьево, – безапелляционно строгим тоном ответил Гриша. – А во-вторых, что значит «легко»? Пять пуль в мотоцикл и три – в меня. Слава Богу, что я в защите был и только рука сильно пострадала. Потом два года в розыске по надуманному уголовному делу, из них год – по больницам и госпиталям, затем – вынужденная эмиграция в Израиль, чтобы пулю уже в голову не получить. Я только через четыре года я смог спокойно обратно в Москву вернуться. Это ты называешь «легко отделался»?

– Ты это время на свободе провел, а я буду в лагере жизнь коротать. Не знаю, что лучше.

– Вот поэтому я и принял для себя окончательное решение: больше никогда бизнесом не заниматься! – категорично заключил Тополев.

– Я тебе честно скажу, – начал почти шепотом Женя, перескакивая не другую тему, – несмотря на все твои потуги выйти на работу, заявления, договоренности с Дубровским или еще с кем-то, на промку тебя не пустят, а тем более – в библиотеку или на место Улицкого.

– Тебе об этом Олег рассказал? – сильно удивившись, спросил Гриша, шокированный осведомленностью Соболева.

– Нет, конечно, – спокойно и тихо ответил Евгений. – Ты же наверняка слышал, что я работаю в тесном контакте с оперчастью? Сам понимаешь, должность моя это подразумевает. У меня срок семь лет и возраст намного выше среднего по отряду, поэтому я сделаю все, чтобы поскорее увидеть жену и детей.