Во время застолья Косенко подозвал обиженного и наказал ему принести из курка бутылку самогонки. Сережа быстро справился с поставленной задачей.

– Давай по-маленькой для аппетита? – предложил Григорию Коля и разлил алкоголь в два пластиковых стакана.

– А мне тоже можно? – поинтересовался у хозяина обиженный.

– На, из моего глотни, если хочешь, – предложил Гриша.

– Ты совсем о других людях не думаешь? – разозлившись, отреагировал Космос. – Ты хоть понимаешь, в какой жир ногами ты только что нас всех тут присутствующих мог втащить? Если себя не жалеешь, то пожалей хотя бы этого несчастного обиженного, которому за то, что он из твоего стакана попил, голову в пятом отряде отобьют! И меня пожалей, потому что ко мне тоже вопросы будут, почему не разъяснил и не донес.

– Космос, да херня это все с вашими играми в обиженных и блатных! – стараясь перевести разговор в шутку, начал Тополев. – Мы тут одни, и давайте хотя бы втроем не будем в эти игры тюремные играть?

– Если для тебя все, происходящее здесь, игра, то пойди на вахту и закройся на БМ, чтобы не доводить до беды ни себя, ни окружающих людей, кстати, хорошо к тебе относящимся, – так же жестко и очень резко сказал Коля. – Я очень надеюсь, что больше мы к этому разговору возвращаться не будем! – заключил он и кинул пустой пластиковый стакан из пачки Сереже. – Сам себе налей, только немного. Тебе еще на фишке стоять!

– Ну хорошо. А какие могут быть последствия от того, что Сережа выпьет из моего стакана? – недоумевая, поинтересовался Гриша.

– Да какие угодно! – уже спокойно ответил Косенко. – Последнюю историю с сжиганием всей посуды на зоне слыхал?

– Нет.

– Так вот, тут на днях завхоз столовой сдуру или от жадности своей поручил двум обиженным из десятого отряда мыть общековую посуду. Видите ли, мужики у него все нарасхват. Об этом узнал Поэт – смотрящий за общим – и подтянул к себе этого идиота завхоза. В итоге вся морда в синяках, рука сломана. Более того, всю пластиковую посуду в зоне сожгли на помойке, а нерадивому завхозу было наказано закупить новый комплект на весь лагерь. А это по меньшей мере две с половиной тысячи тарелок. И это еще не все! Всех работников кухни нагрузили ста пятьюдесятью котлетами для «кремля»16.

– И что, завхоз столовой все купил? – с удивлением спросил Григорий.

– Конечно, купил! Кому охота на пере болтаться или задушенным на веревке за баней висеть, типа самоубийство?

– А менты что?

– Мусора его уволили с должности и в больничку на единичку17 отправили после того, как он все свои обязательства перед блатными закрыл. И что-то мне подсказывает, что оттуда он к нам уже не вернется.

– А куда его?

– Ну, либо на семерку18, либо навесят какое-нибудь уголовное дело и с новым сроком в строгий режим, в четвертую колонию.

– А что это за семерка такая, что ей всех в восьмом отряде пугают? – поинтересовался Гриша.

– По идее это лечебно-исправительная колония, где должны лечить от наркомании и алкоголизма. Но на самом деле никого там не лечат. Туда собирают весь шлак со всех колоний Тамбовской области: фуфлыжники, бээмщики, проштрафившиеся завхозы, крысы и кидалы. То есть там и первоходы, и строгачи, и особики. Зона краснючая, как депутатский значок Зюганова! Вся жизнь по режиму: от утренней зарядки до десяти минут на прием пищи в столовой, от вечно закрытых локалок до передвижения строем по лагерю, от стопроцентной занятости на рабочих местах и до графика дежурств по отряду. В общем, жесть! Зато там реальное УДО. Отпускают с легкостью на свободу – не то что здесь.