– Я посмотрю, что происходит, – сказал Хусейн.

Он подтянулся, заглянул за стену и сейчас же спрыгнул на землю, пригнулся, схватил Амиру за руку и потащил прочь.

– Что случилось? – воскликнула в растерянности Амира.

– Солдаты! – выдохнул Хусейн.

Они уже были у выхода из переулка.

– А Абдул?

– Я не заметил его там, не успел разглядеть…

Едва Хусейн успел это выговорить, за их спинами, за стеной, щелкнули два выстрела.

Хусейн и Амира молча переглянулись. Они подумали в этот миг об одном и том же.

Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза в мягких домашних туфлях и шелковой цветастой пижаме восседал в шезлонге, укрытом в тени деревьев. Здесь, на загородной даче, престарелый Генсек проводил почти все время, остававшееся свободным от медицинских процедур. В Кремле он теперь появлялся совсем редко, и даже заседания Политбюро иной раз предлагал провести за городом – не приходилось расходовать силы на утомительную дорогу в Москву и обратно.

Силы уже оставляли старика. Теперь он почти не мог самостоятельно читать, просил прочесть редакционную статью «Правды» кого-нибудь из охранников, и под мерный голос читающего задремывал, уронив голову на грудь. Его старались не тревожить в такие минуты, и должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы помощник решился его разбудить.

В этот день таким экстраординарным событием стал приезд председателя КГБ. О встрече не было предварительной договоренности, поэтому начальник охраны Генсека, помявшись, сказал чуть виновато:

– Товарищ Генеральный секретарь отдыхает. Прикажете разбудить?

– Не стоит, – покачал головой шеф госбезопасности. – Я подожду.

И демонстративно взглянул на часы. Начальник охраны, мгновение поразмыслив, отправился в парк. Вернулся он, однако, на удивление быстро коротко сообщил:

– Вас ждут.

Шеф обнаружил Генерального в шезлонге – все в той же пижаме, с розовым со сна лицом.

– Рад видеть, давненько, – прохрипел Генеральный.

Он не стал подниматься навстречу гостю, и тот понял, что последние сведения о состоянии Генсека – чистая правда. Но мысль эта никак не отразилась на его лице. Он деловито поздоровался и опустился в шезлонг напротив.

– Что-нибудь серьезное? – спросил Генеральный.

В последнее время он не переносил плохих новостей, и окружающие, зная об этом, старались не беспокоить его лишний раз.

– Нет, все в норме. – Шеф изобразил на лице благодушие. – Текущие дела. Хотел посоветоваться, прежде чем выносить вопросы на Политбюро.

Генеральный кивнул, посмотрел, прищурясь, в глубь аллеи. Липы уже роняли жухлый лист, обещая раннюю осень. Прежде он любил эту пору, но теперь осень тревожила и раздражала его – как напоминание о том, что и он вступил в возраст увядания, за которым следует зима, то есть ничто, то есть – смерть. Генеральный вздохнул и повернулся к Шефу.

– Ну, рассказывай. Что там у тебя?

– По поступающим из Джебрая шифрограммам, обстановка там накаляется. Американцы перебросили повстанцам, орудующим на севере страны, несколько крупных партий оружия. В том числе, по пока еще неподтвержденным данным, бронетехнику.

Генеральный с тревогой посмотрел на собеседника.

– Данные уточняются, – добавил Шеф поспешно. – Но в целом картина вырисовывается достаточно отчетливо. Скорее всего, в ближайшие месяцы следует ожидать резкой активизации боевых действий. Повстанцы наверняка предпримут поход на столицу.

– А что же президент Фархад?

– Он располагает информацией о грозящей опасности. И всячески старается воспрепятствовать такому развитию событий. На север переброшены дополнительные части, но им катастрофически недостает современных средств ведения войны.