И вы закончите свои дни в жалкой двушке в Бирюлево под бульканье кипящего борща и истошные крики несовершеннолетних детей бедноты. То есть ваших детей. «Следите за руками!» – вот о чем думала Даша, сидя перед маникюршей и пристально наблюдая, чтобы та удалила всю кутикулу с каждого пальца… Luck сегодня ей был категорически нужен. Она даже отключила мобильник, чтобы зловредные агенты из банка перестали ей напоминать про трехмесячную просроченную задолженность по кредиту за «аудиТТ»…

«– Если бы любовь не придумали, я бы хоть раз за все эти годы влюбилась, – рассуждала Элла, задумчиво перебирая шикарные свадебные платья, застывшие перед нею солдатским строем. – Но ведь я же не влюбилась! Ни разочка! За все свои тридцать лет и три года… Спрашивается, почему? Может быть, я не встретила „того самого Бред, бред и бред! Уж с какими-только мужчинами я не встречалась. У меня был и банкир, и нефтяник, и спортсмен, и яхтсмен, даже один мужчина артист. Все как на подбор: и состоятельные, и в хорошей физической форме, и одеты с иголочки, и разговор поддержать могут. В кого же тогда влюбляться, как не в таких, как они, отборных самцов? Но ведь, положа руку на сердце, ни одного из них я так и не полюбила. И если уж ни один из этих лучших и достойнейших мужчин не смог сделать так, чтобы у меня в животе „трепыхались бабочки“, то, судя по всему, это никому не под силу. Если ни про одного из них я не смогла подумать: „Вот с ним для меня и в шалаше будет рай“, то любовь – придумали.

Да и они – любили ли они меня? Если равняться на все эти чудовищные, насквозь ненатуральные фильмы о любви, то нет, не любили. Но если бы такая любовь, на которой делают деньги писатели и киношники, на самом деле существовала в этом мире, разве смогли бы они не влюбиться в меня? Ведь в кого же им влюбляться, как не в такую, как я? Объективно, абсолютно все-все во мне достойно только восторгов, поклонения и обожания. Ум, стать, стиль, внешность, образование, карьера – всем взяла… Ан нет… Нет любви.

Если бы любовь не придумали, то, конечно, каждый из моих эксов сейчас обмирал бы от отчаяния и цеплялся за подол моего подвенечного платья, не давая переступить порог загса. Однако я вот тут хожу, выбираю свадебный наряд, а они только поздравительные эсэмэски шлют. И очень правильно, что я наконец перестала ждать этой дурацкой любви, а спокойно выхожу замуж…»

«Одна писательница как-то заметила, что нет ничего прекраснее и поразительнее жертвенной любви. Всякий хороший фильм, в конце которого зрители рыдают, обязательно о ней – о жертвенной любви. Когда один любящий ради другого готов отдать все, что у него есть. Отказаться от чего угодно. Иногда даже от жизни.

В кино жертвы во имя любви производят на всех очень большое впечатление. И каждый хочет оказаться на месте Кейт Уинслет, ради которой Лео жертвует жизнью. Или на месте Лео, чтобы умереть ради Кейт и тем самым произвести на нее впечатление на всю жизнь. Или на месте Луки и Сабах… Билли Эллиота и его отца… Да, в общем, возьмите любой оскароносный фильм – и вы поймете, что все они о ней? о жертвенной любви.

Но в реальности все не так, как в кино. В действительности любимые совсем не так уж сильно поражаются жертвам любящих. Они их воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Вот я, например, каждый день совершаю Подвиг с большой буквы П ради любви: я не жру. Я сохраняю девичью – тонкость, стройность и грацию. Ну и где мои законные трогательные слезы умиления со стороны того, ради кого я иду на эту жертву? Когда я отказываюсь от мяса по-французски и профитролей, между прочим, мое сердце рыдает не меньше, чем у короля Эдварда, когда он подписывал отречение от престола, чтобы жениться на своей невысокородной возлюбленной. Однако же над историей Эдварда и его ужасной американской женушки обрыдалось полмира, а моя жертва воспринимается с обыденным зевком. Как будто на глазах моего Любимого не совершился маленький подвиг, а проехала регулярная пригородная электричка. И иногда я думаю про себя: „Дорогой, если я тебя когда-нибудь разлюблю, первое что я сделаю, – это пойду и сожру три «Биг Мака». Сразу. В один присест“».