– Может быть, но ты заставляешь убивать других.

– Это ложь!

– Тогда говори. Объяснись.

Она заламывала руки. Она возмущалась и вздыхала:

– Я не могу… не могу…

– Почему? Кто мешает тебе рассказать мне то, что ты знаешь об этом деле, то, во что посвятил тебя Боманьян?

– Я не хочу втягивать тебя во все это, – прошептала она, – не хочу сталкивать с этим человеком.

Рауль расхохотался:

– Уж не боишься ли ты за меня? Что ж, отличная отговорка! Успокойся, Жозина. Я не боюсь Боманьяна. Есть другой противник, и он гораздо опаснее.

– Кто?

– Ты, Жозина.

И он повторил еще резче:

– Да-да, Жозина, это ты! И потому мне нужна полная ясность. Когда я увижу тебя такой, какова ты есть, я перестану бояться. Ты решилась?

Она покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Нет.

Рауль рассвирепел:

– Значит, ты мне не доверяешь! Рассчитываешь, что приз достанется тебе одной! Ладно. Пойдем отсюда. Снаружи ты лучше оценишь свое положение.

Он взял ее на руки и перебросил через плечо, как сделал это в первый вечер у подножия утеса. И вместе со своей ношей направился к двери.

– Стой, – сказала она.

Это насилие, совершенное вдобавок с полнейшей непринужденностью, усмирило ее. Она почувствовала, что продолжать упорствовать опасно.

– Что ты хочешь узнать? – спросила она, как только он снова усадил ее.

– Все, – ответил он, – и в первую очередь – почему ты здесь и почему этот негодяй убил Брижитт Русслен.

– Из-за головного убора с камнями, – призналась она.

– Они не имеют никакой ценности! Все это фальшивка: фальшивые гранаты, топазы, бериллы, опалы…

– Да, но их семь.

– И что с того? Он должен был ее убить? Разве это сложно – подождать немного и при первой же возможности обыскать комнаты?

– Разумеется, но, похоже, ждать нам пришлось бы не в одиночестве.

– О ком это ты?

– Сегодня утром Леонар по моему приказу навел справки об этой Брижитт Русслен, на украшение которой я обратила внимание в театре, и сообщил мне, что вокруг ее дома рыщут какие-то люди.

– Кто же это может быть?

– Агенты маркизы де Бельмонт.

– Женщины, замешанной в этом деле?

– Да, мы всюду обнаруживаем следы ее присутствия.

– И что с того? – повторил Рауль. – Это и стало причиной убийства?

– Наверное, он сошел с ума. Напрасно я сказала ему: «Добудь мне эту вещь любой ценой».

– Вот видишь, видишь, – воскликнул Рауль, – мы во власти этого зверя, который теряет голову и убивает бессмысленно, глупо! Мы должны положить этому конец. Я склонен думать, что люди, которые рыскали сегодня утром вокруг дома, посланы Боманьяном. Но справиться с Боманьяном тебе не под силу. Позволь мне взять дело в свои руки. Если ты добьешься успеха, то только благодаря мне. Только благодаря мне и с моей помощью.

Жозина постепенно сдавалась. Рауль утверждал свое превосходство с такой убежденностью в голосе, что она почти физически ощутила его силу. Он казался ей выше, чем он был на самом деле, сильнее и талантливее, чем все мужчины, которые когда-либо ее окружали. Казался одаренным более острым умом, более проницательным взором, бóльшим арсеналом средств. И она склонилась перед этой энергией и железной волей, которую не могли поколебать никакие соображения о целесообразности.

– Хорошо, – произнесла она, – я все расскажу. Но почему именно здесь?

– Здесь, и только здесь, – решительно возразил Рауль, зная, что, если к Калиостро вернется самообладание, он ничего не добьется.

– Хорошо, – повторила она устало, – так и быть, я уступаю тебе, потому что на карту поставлена наша любовь, а ты, похоже, ею совсем не дорожишь.

Рауль почувствовал прилив гордости. Впервые он осознал силу своего воздействия на окружающих и почти безграничную власть, которая заставляла их подчиняться его решениям.