– И ты никому об этом не расскажешь, сын Кибы Рио. Потому что это самая редчайшая направленность из всех. Я скажу по-другому. На сегодняшний день известны лишь два человека с этой направленностью. Это один из трех глав клана Филзели и… один психопат из клана Фрагор.

Какой еще Фрагор? Первый раз слышу о таком клане. Да, я знаю, что ответвлений много. И есть кланы которые не учатся в нашей школе, воспитывая своих одаренных самостоятельно.

Но судя по виду Хидана, рассказывать о них он не планирует.

– Как… работает?

Да что же у меня с челюстью-то? Заходит низкорослый медбрат, вкалывает мне что-то. Почти сразу становится чуть легче, а падать в обморок уже хочется не так сильно.

– Не перебивай меня, – спокойно говорит Хидан. – Тебе известно, что чаще всего направленность наследуется по крови. Наша раса определяют нашу судьбу. Но бывают и исключения. Тебе уже должны были рассказать, что у случайного одаренного азиата может быть и предрасположенность африканца. Джунсиначи считают, что это идет не только от крови, но и отсюда, – Хидан несколько раз бьет себя в грудь кулаком. – От сердца. Скажи мне, сын Кибы Рио, что в твоем сердце? Единственная понятная особенность твоего ответвления мудрости – твой сосуд по-другому воспринимает сумму.

Слишком много слов. Голова хоть и не так сильно, но снова начинает болеть. Хидан продолжает философствовать:

– Мудрость – это истина, но для каждого своя. И только ты сможешь разобраться в себе и понять, как твоя истина связана с твоим новым проклятьем или силой, – Хидан мрачнеет. – Теперь моя семья заинтересована в тебе еще больше.

Через силу хмыкаю:

– Теперь я… избранный и… всесильный?

Хидан странно пялится на меня, вздыхает, кивает куда-то в сторону:

– Объясни ему, Ичиро-сан.

Подходит целитель, которого я увидел, когда очнулся. Кивает мне:

– Представьте сосуд. Не эфемерный, а настоящий. Большинство одаренных имеют сосуд на десять литров прямоугольной формы с отверстием для пополнения. Ваш сосуд другой. Он искорежен, изогнут под неправильной формой, имеет несколько отверстий, которые служат не только для пополнения, но и расхода и протечки. Если сравнивать сосуд с диагнозом, то это легкая форма аутизма. И аутисты могут быть в чем-то гениальными. А могут просидеть в углу и умереть от старости, так и не сказав ни слова. И ни одно тестирование не определит, что в их головах. Так же невозможно понять, во что превратились вы. И с разрешения Мацуо-сама и вашего желания, я бы с радостью провел несколько… экспериментов. А потом, когда мы точно определим, на что вы способны, то можно будет придумать вашему ответвлению название. Что думаете?

Азиатский доктор с остервенением фанатика переводит глаза то на меня, то на Хидана.

– Я дозволяю, – надменно кивает Хидан. – И повторяю еще раз. Новые ответвления появляются очень редко. Особенно в не менее редких направленностях разума. Клан Джунсиначи не пачкает свои руки таким бесчестьем, но, если не хочешь стать чьей-нибудь подопытной крысой, держи свой язык за зубами.

Перед тем как погрузиться во тьму бессознательного я успеваю подумать лишь одну мудрость на современный лад: хрень какая-то…

***

Сутки я отлеживался. Сутки я прислушивался к себе, не понимая сплю я, или это очередные глюки. Но удалось прощупать так называемый сосуд суммы. Если представить, что в тебе есть что-то инородное, то получается легче. Закрываешь глаза, представляешь. И он будто отзывается где-то в области сердца. Его можно ощутить мыслями. И почувствовать, будто щупаешь что-то настоящее.