Без понятия, сколько проходит времени, пока организм очищается от непереваренного перекуса. Только мне показалось, что всё закончилось, как я увидела чужие мозги на своих волосах и плечах, и всё началось по новой. Стоя на четвереньках, слежу боковым зрением за ногами в армейских ботинках шагах в пяти от меня. Неизвестность пугает. Этот человек пугает. Несмотря на то, что он застрелил моего губителя, его цели неизвестны. Вдруг ему нужна какая-то информация? Может, будет пытать?

Понимая, что другого шанса не будет, поднимаюсь на ноги и сразу даю дёру. Но фортуна сегодня явно объявила мне войну. Не успев сделать и нескольких шагов, цепляюсь за торчащую ветку ремнём камеры, больно резанувшим по горлу. Кратковременная дезориентация и острый приступ кашля заставляют остановиться, но меня никто не ловит и не хватает.

И не убивает.

Оглядываюсь назад и вижу, что парень стоит ровно на том же месте, сложив руки на поясе.

– Надеюсь, ты понимаешь, как полиция истолкует побег с места преступления? – спокойно спрашивает он.

– Я не совершала преступление, – зачем-то оправдываюсь.

– Я знаю, а они нет. И доказательства у тебя на шее, – небрежно махнув рукой на мой Nikon, убийца моего убийцы выуживает смартфон из кармана и начинает кому-то звонить, повернувшись спиной.

Если бы хотел навредить, вряд ли допустил бы такую оплошность, верно? Я ведь и камень в голову могу кинуть, делов-то. И насчёт полиции он прав. Боже мой, что теперь будет? Метнув взгляд в направлении типов, вместе с которыми был киллер, подмечаю, что их там и след простыл. Стараясь не смотреть на мертвеца, молча жду, когда высокомерный мистер наговорится. Ужасно признавать, но теперь я, наоборот, надеюсь, что он не оставит меня здесь одну разбираться с полицейскими.

Судя по всему, я не до конца осознала случившееся, так как голова ощущается пустой. Я не должна плакать или трястись? Меня же едва не убили!

Вместо этого изучаю своего спасителя, составляя на него виртуальное портфолио. Он довольно коренаст и атлетически сложен. Молодой, не старше тридцати лет. Модель стрижки понять сложно из-за бейсболки цвета хаки, но затылок и виски выбриты почти под ноль. Футболка с брюками карго точно такого же цвета, что наводит на прозрачный вывод: это требовалось для маскировки. С левой стороны пристёгнута кобура, а из заднего кармана штанов торчит рукоятка ножа. Кто он такой, твою мать? Военный?

А потом он резво поворачивается ко мне, и я не успеваю отвести глаз от спортивного зада с той же скоростью. Распознаю в нахальном взгляде усмешку, хоть и тщательно сдерживаемую, поэтому мгновенно ощетиниваюсь. Терпеть не могу парней, мнящих о себе больше, чем полагается. А этот, несомненно, в курсе своей привлекательности.

– Ты как? – спрашивает он небрежно, словно для галочки, и подходит ближе, спокойно вставая рядом с трупом.

Боже, он – профессионал. И делал это не раз…

– Кто ты? – отражаю я.

– Твой телохранитель.

– Не смешно. Ты только что убил человека. Меня тоже убьёшь? Ты с теми заодно?

– Если бы я был с ними заодно, мы бы с тобой сейчас не болтали. Дай камеру сюда, Николь, – при упоминании моего имени у меня отвисает нижняя челюсть. Он и правда в курсе, кто я? Дэниел приставил охрану? И как давно за мной следят, чёрт возьми?

Пока я соображаю, телохранитель встаёт вплотную и снимает ремешок с моей шеи сам. Не дав что-либо возразить, он с ходу начинает нажимать на кнопки камеры, будто шарит в этом!

– Что ты делаешь? Почему не звонишь в полицию?

– Смотрю, что ты успела снять. Полиция уже в пути, – отвечает, не отвлекаясь от процесса.