Наверное, злорадствует, созерцая её страх? От досады скривилась.
«Во что бы ни стало исправить ситуацию! Сохранить самообладание. Показать, что не боюсь, а презираю недруга».
Нахмурилась, гордо выпрямилась.
Неспешно поводила пальчиками по экрану мобильника, отключая видеокамеру.
С показной аккуратностью: это же сейчас самое важное, а вовсе не колючий взор разнаряженного чудовища, опустила телефон в сумочку.
Исподлобья сверху вниз смерила Георга уничтожающим прищуром.
Насмешливо хмыкнув, брезгливо выпятила губу. Надменно подняла подбородок.
Повернулась спиной и демонстративно перешла на другую сторону дороги.

Георгий тоже не сразу узнал свою переодетую, посвежевшую и намарафетившуюся жертву.
Внимательно разглядывал. Наморщив высокий лоб, сузив глаза, вспоминая. Задумчиво потёр челюсть. Наконец ахнул вполголоса, поняв, кто перед ним. Брови удивлённо поползли вверх.
Слегка покачал головой, как бы соглашаясь с собой: «А-а… Вот это кто. Та самая. Которая царапается».
Машинально взглянул на пострадавшую кисть, кончиками пальцев осторожно коснулся её. Скривился в едва сдерживаемой саркастической ухмылке.
Слабо, уголками губ, подбадривающе улыбнулся поражённой Маше, поприветствовав её лёгким кивком. И продолжил неотрывно с непроницаемым лицом сканировать старшую путешественницу.
– Идём! – строго и требовательно прошипела возмущённая Юля застывшей на одном месте сестре. – Держи хвост пистолетом. Пусть не думает, что кто-то боится.
Повысив голос, чтобы до мужчины донеслись слова, с чувством добавила:
– Ничтожество!

Отметила, как хорошо хлестнула мерзавца ядовитая реплика.
Тот густо покраснел и часто заморгал. Стиснул зубы. По наглой физиономии прокатилась масса эмоций: растерянность, стыд, обида. И тут же всё решительно снесла и заглушила чистая, неприкрытая злость.
Всем корпусом наклонился вперёд, будто намеревался шагнуть к ней. Но укротил порыв. Врос в землю.

Юля вызывающе расправила плечи, строптиво тряхнула волосами. Плавно отвела заносчивый взгляд, ещё выше вздёрнула нос. Поплыла по тротуару подчёркнуто независимо. Чтобы тот психически нездоровый хмырь не заподозрил, что она испугалась внезапной встречи.
Всем видом сигнализируя, что он – никто. Ноль. Что ни капельки не струсила. И вообще, Георг не стоит малейшего внимания.
При этом обескураженно осознала, что непреодолимый, сковывающий ужас, который испытала с первых минут знакомства с этим мрачным человеком, вернулся. И чтобы идти с достоинством под его цепким немигающим взором, приходилось напрягаться по полной программе.
Ноги одеревенели. Усилием воли Юля сдерживала мелкую противную вибрацию, которая от похолодевшего затылка по позвоночнику сползла в трусливо дрогнувшие колени.
С трудом унимала нервный стук зубов.

Наверное, это полупарализованное состояние испытывает обречённая на неминуемую гибель жертва, оказавшаяся в одной клетке с сильным безжалостным хищником.
В тот момент, когда он оценивающим взором исследует её перед роковым нападением. Подбирает удобный участок тела, чтобы вцепиться мёртвой хваткой и разорвать, сожрать.
Почему и сейчас, днём в людном месте в Юле проснулся странный, пронизывающий страх?
Такой, что напрочь пропала улыбка и возникло интуитивное ощущение нависшей угрозы. Желание исчезнуть, оказаться в другом месте. Как можно дальше.
«Опасность!» – беззвучно и безошибочно оглушающей сиреной вопило шестое чувство. Верное предчувствие грядущей беды.

Внутренне застонала: «Ох... Умудрилась же испортить прекрасный отдых ссорой с двуликим чудищем! – тут же встрепенулась: – Стоп! Достаточно. Спокойствие. Немедленно взять себя в руки. Ничего страшного не может произойти. Мы находимся среди разумных людей, под защитой солнечного дня, живём в цивилизованном, стабильном мире. Он не царь и не бандит. Такой же законопослушный гражданин и вынужден хотя бы на публике подчиняться общепринятым законам. Выдохнуть. Расслабиться».