И повернулся к Биру.

Только теперь она смогла его узнать. Это же был тот старик, который зачем-то заходил к ним в лавку дня три назад. Смешной такой старик – в сандалиях на босу ногу, как носят их самые нищие жители города, но вполне еще сносном костюме. Сносном, если бы не был таким засаленным. Низенький, с огромной окладистой бородой.

Что-то выспрашивал, высматривал, ничего не купил. Потом они с Ллеа еще посмеивались: мол, это разведчик, теперь к ним в лавку хлынут толпы нищих…

– Сомневаешься, что тебя взяли не просто так? – На лице старика появилась усмешка – почти зловещая в тусклом свете.

Биру ошеломленно молчала. Она готова была увидеть тут кого угодно, но не этого нищего старика, по чьей бороде можно было судить, что он ел вчера – и позавчера тоже. Он нисколько не изменился с тех пор. Да какое он имеет отношение к Службе Спокойствия?! А если…

Если ее зачем-то схватили мутанты, лишь притворившиеся сотрудниками Службы?! Что тогда?

Поскольку Биру молчала, ему пришлось продолжить.

– Садись! Так что, сомневаешься? Запомни – это опасная ересь. Просто так не берут никого. А уж тебя – совсем не просто так.

Кем бы этот старик ни казался, он здесь точно был главным. И перечить ему уж точно не следовало.

– Но за что? – Биру все же не выдержала, задала вопрос, на что на самом деле наверняка не имела права. Но уж больно нелепым, неприятным и в то же время вполне безобидным казался ей этот старик.

– А за то, – он усмехнулся, – за что почти всех таких, как ты. Читай! – В его руках оказались какие-то записи, которые до сей поры лежали в ящике стола.

«Особая комиссия Службы Спокойствия по нейтрализации, рассмотрев дело № Ди – 245-67-89 (в обиходном общении – Биру-Кеми), признает наличие генетической мутации, выразившейся в…» Дальше шли какие-то научные термины, которые она совершенно не поняла. Зато последняя строчка была абсолютно четкой и ясной: «Объект № Ди – 245-67-89 нейтрализован».

А потом шли личные номера – короткие, вероятно, троих членов комиссии, а также их персональные коды.

Биру подняла глаза на старика. Он, прищурившись, глядел на арестованную.

– Прочла? Запомни: тебя не существует. Уже не существует.

– Как? – только и произнесла она.

– А очень просто. – Старик пока что не думал прибегать к старому как мир приему «здесь вопросы задаю я». Больше того, он становился все более и более словоохотливым. – Ты знаешь, что такое нейтрализация? Вообще-то, существует два варианта – милосердный и не очень. В документе ничего не оговорено, значит, милосердный. Стандартная процедура: выстрел из разрядника и крематорий. Пепел пропадать тоже не должен. Твой, например, уже высыпан на поля – документ позавчерашний.

Он улыбнулся в бороду – и улыбка могла получиться почти дружеской, если бы не тонкие черты лица и колючий взгляд.

– Теперь все поняла? – Старик потянулся за документом.

Биру не поняла ничего и лишь помотала головой.

– Я… Я не мутант!

– Ты – еретичка. Ты усомнилась в Службе Спокойствия Тиада-Атум, Великого Никого. – Старик проговорил это без всякой злости. – Но это сейчас совершенно не важно. А важно, девочка, – он привстал, его лицо оказалось совсем рядом с ее, – важно то, что тебя нет. Вообще нет. Запомни это.

– Но я… здесь…

– Это тебе кажется. К тому же ты действительно мутант. Была мутантом. А теперь, – он наконец-то дошел до ожидаемого, – советую тебе честно и кратко отвечать на вопросы. Не задавать, а отвечать. Итак, кто твоя мать, номер Ди – 245-67-89?

– Она… она умерла. Пять лет назад, – почти что выдохнула Биру, боявшаяся шевельнуться. Жуткий смысл документа, который только что она видела, все никак не мог добраться до ее сознания – но от того делалось еще страшнее.