– Минутку! – вмешался офицер. – Одну минуту! Если вы позволите, сэр. Это дело полиции. Чарли, оставайтесь у двери. У вас есть с собой блокнот?

– Да, сэр, – ответил Ропер.

– Отлично. – Господин Блэндиш повысил голос и прокричал: – При выходе я прошу вас называть свое имя и фамилию сержанту Роперу. Тех, кто имел хоть малейшее отношение к подготовке этого представления или принимал участие в оформлении зала и других работах, прошу немного задержаться. Теперь проходите к двери спокойно, торопиться не следует. Сначала – задние ряды. Остальные оставайтесь на своих местах, пока не подойдет ваша очередь.

– Я был бы очень признателен, – сказал он пастору, – если бы вы подошли к задней двери и следили, чтобы из нее никто не вышел. Если ее можно закрыть на ключ, то закройте. Теперь, если нет возражений, мы поднимем занавес. Мне нужно к телефону. Он в задней комнате, не так ли? Благодарю.

Полицейский прошел в глубь сцены мимо Дины и Генри, стоявших за кулисами.

– Добрый вечер, мистер Джернигэм, – поприветствовал он юношу. – Вы не возражаете против поднятия занавеса?

– Нет, конечно, – ответил молодой человек.

Занавес поднялся неровными рывками, представив находящихся на сцене Джослина Джернигэма, Селию Росс, Элеонор Прентис и пастора, вернувшегося с ключом от задней двери.

– Я не могу в это поверить! – сокрушался священник. – Просто не могу поверить.

– Ее убили? – громко спросила миссис Росс.

– Я… я не могу поверить, – повторял пастор.

– Но, Коупленд, послушайте! – прервал его эсквайр. – Я не знаю, что тут у всех на уме. Выстрел в голову! Что вы на это скажете? Кто-то же должен был что-то видеть. Невозможно выстрелить человеку в голову в переполненном зале и остаться незамеченным.

– Возможно, стреляли из… из…

– Откуда, ради всего святого?

– Из пианино, – проговорил пастор убитым голосом. – Нам нельзя ни к чему прикасаться. Но, кажется, выстрел был именно оттуда. Вы можете увидеть дырку на шелке.

– Боже! Боже! – воскликнул Джослин и с нескрываемым раздражением посмотрел на мисс Прентис, раскачивающуюся из стороны в сторону. Она напоминала марионетку и стонала без перерыва.

– Ну, успокойся уже, Элеонор! Эй! Темплетт!

Доктор опять зашел за ширму, но вскоре вышел оттуда.

– Ее убили выстрелом в голову.

– Каким образом?

– Из пианино.

– Никогда не слышал ни о чем подобном, – сказал Джослин. – Хочу посмотреть.

– Вам не следует этого делать, – возразил доктор Темплетт, – это дело полиции.

– Но вы же только что там были.

– Я медицинский эксперт нашего полицейского участка.

– О господи, ну как же! – воскликнул эсквайр, неожиданно вспомнив что-то. – Я же исполняю обязанности главного констебля графства.

– Простите, – извинился Темплетт, – забыл.

Однако инспектор Блэндиш не позволил эсквайру попасть за ширму.

– Я только что звонил в участок, – сообщил офицер полиции, – и попросил, чтобы сюда прислали двоих парней, сэр.

– Минуту, Блэндиш, – обратился к нему врач, – подойдите сюда, пожалуйста!

Они исчезли за ширмой. Остальные ждали в полной тишине. Мисс Прентис спрятала лицо в ладонях. Эсквайр подошел к краю сцены, посмотрел сверху на пианино, отвел глаза и неожиданно вытер лицо носовым платком.

Блэндиш и Темплетт вышли и присоединились к стоявшим на сцене.

– В каком-то смысле нам повезло, сэр, что вы в этот момент были здесь, – проговорил офицер. – А теперь мне нужно кое-что записать. Полагаю, мистер Генри Джернигэм и мисс Коупленд еще здесь.

– Мы здесь, – отозвался Генри.

Они с Диной поднялись на сцену.

– Добрый вечер, мисс Коупленд.

– Добрый вечер, – чуть слышно проговорила Дина.