Рид пятится и спускается с крыльца.

– Можно, я поговорю с ней всего минутку? Я стараюсь все исправить.

– Хочешь все исправить? Скажи правду. Пейтон не заслуживает, чтобы ее преследовали из-за твоей лжи.

– Кто ее преследует? – Голос Рида становится более глубоким – и жестким, – злость кипит на поверхности. – Скажите, кто, и это больше не повторится.

– Их ты тоже столкнешь с лестницы?

Зачем она его провоцирует? Если слишком давить на него, он сорвется.

Мама начинает закрывать дверь.

– Я сообщу полиции об этом визите. Больше не приближайся к моему дому.

Рид пытается что-то сказать, но мама так сильно хлопает дверью, что со стены падает мое детское художество в рамке. Рамка ударяется о пол, и я вздрагиваю.

– Он ушел? – спрашиваю я.

– Наверное, все еще где-то снаружи. – Мама ходит взад-вперед, покручивая кольцо. – Надо позвонить Хоуку.

Если мы добрались до Хоука, значит, мама в панике.

Мамин старший брат нереально крутой. Он служил с папой в военной разведке, но оказался единственным из их подразделения, кто вернулся домой из Ирака. Мой дядя попрощался с армией и теперь работает консультантом по вопросам безопасности.

Его конек?

Оценка риска и урегулирование кризисов.

– Мам, это не кризис.

– Тебе кто-то угрожает. Рид постоянно звонит, а теперь показался здесь. Я боюсь оставить тебя одну, когда выйду на работу. – Она достает сотовый. – А что насчет школы?

– Все утихнет.

– Ты правда думаешь, что я позволю тебе в понедельник пойти в школу, чтобы проверить твою теорию? – спрашивает она. – Тебе придется перевестись или наймем тебе репетитора.

– Мам, ты должна успокоиться. Я не могу перевестись в другую школу. Рид испортил мне колено и всем наврал. Он обманул тест, и теперь меня считают вруньей. Если убегу, он победит.

– Это не игра. Здесь нет победителя. Будь твой папа здесь, он сказал бы то же самое.

Ее голос надламывается.

Но его нет.

Мою грудь сжимает от знакомой тоски по папе.

– Мам, ты слишком остро реагируешь.

– Это лучше, чем потерять дочь.

Она набирает дядин номер и уходит на кухню.

Следующие двадцать минут я подслушиваю ее разговор с Хоуком.

– Мне не нужна оценка риска, – говорит мама. – Если ты считаешь, что он опасен, дальше можно не объяснять.

Это плохо.

Хожу по коридору возле кухни, но мамина речь не дает никаких намеков.

– Ты уверен, что это не доставит хлопот? – спрашивает она. – Ты сам по себе, и у тебя еще парни.

Мой пульс набирает скорость.

Не верю, что мама могла об этом подумать.

Врываюсь на кухню, когда она кладет трубку.

– Я не останусь у Хоука.

Он живет в мамином родном городе, Теннесси, с двумя сыновьями-близнецами. В последний раз мы виделись за полгода до папиной смерти. С тех пор я туда не возвращалась. Слишком тяжело. Теперь Хоук заезжает к маме, когда работа приводит его в окрестности Вашингтона.

– Твой дядя со мной согласен. Здесь опасно оставаться. Тебе кто-то угрожает, и мы понятия не имеем, замешан ли в этом Рид.

– Отлично. Я не вернусь в школу, пока все не утихнет. Буду обучаться на дому. Но я не могу уехать. Это будет похоже на побег.

– Мне плевать, на что это будет похоже.

– А мне нет. – Не позволю вранью Рида выкинуть меня из школы – или Вашингтона. Мама скрещивает руки.

– Это не твое решение.

– В таком маленьком городе, как Блэкуотер, наверное, даже нет физиотерапевта. Я не могу потерять стипендию. Не позволю Риду и ее забрать тоже.

– Менее чем в сорока минутах от Блэкуотер есть два государственных университета, а крупный город в часе езды. Хоук сделает несколько звонков, а я утром позвоню доктору Као.