– Просто охренительно хорошо, – задыхаясь, пробормотала я. – У тебя божественный рот. Древние греки назвали бы его бог Языкус.

– Я знаю, что ты задумала.

Я открыла глаза, пытаясь сквозь дымку оргазма разобрать его лицо.

– В смысле?

Он оседлал меня и решительными движениями принялся поглаживать свою плоть.

– Ты надеешься выиграть сражение.

– Какое еще сражение?

Рассмеявшись, Беннетт уперся руками в матрас, нависая надо мной. Член замер в каком-то дюйме от моего рта, и Беннетт, подавшись вперед, провел головкой по нижней губе. Я невольно облизнулась, ощутив на коже влагу. Тут же я почувствовала его вкус, соски затвердели. Мне хотелось взять его в рот, почувствовать, как он движется по языку.

Однако Беннетт тут же отпрянул – и мне оставалось лишь наблюдать, как он ласкает себя.

– Я вижу, как у тебя бьется пульс.

– И что? – сглотнув, прошептала я.

Самодовольная улыбка.

– А то, что ты хочешь этого. – Он вновь наклонился ко мне, мазнув головкой по губам. – Хочешь его облизать. – Рука на члене заходила быстрее, и он сдавленно выдохнул. – Хочешь почувствовать его во рту.

Он прав. Я так сильно этого желала, что млела от предвкушения.

– Куда мне до тебя, – выдавила я. – Ты-то и дня без секса не выдержишь.

Он вдруг замер и слез с меня. На мгновение показалось, что сейчас он раздвинет мне ноги и оттрахает по полной, но Беннетт, склонив голову набок, только окинул меня задумчивым взглядом, встал с кровати и принялся одеваться.

– Ты что делаешь? – спросила я, приподнимаясь на локте.

– Доказываю, что ты ошибаешься.

Беннетт исчез за дверью.

– И чего ты такой упрямый? – крикнула я вслед. Из коридора донеслось лишь тихое фырканье. – Позволь напомнить, утром я сделала тебе минет в душе, так что технически у нас сегодня уже был секс.

Он сейчас придет. Куда он денется? А я подожду.

Я легла на спину, глядя в потолок. Кожа была горячей, между ног ныло. Тело отказывалось внимать разуму и требовало догнать Беннетта и попросить, чтобы в этот раз он взял меня по-настоящему – жарко и неистово.

В кухне открылась дверца холодильника, и я подскочила. Этот подонок что, решил перекусить?!

Не успев одуматься, я, как была голышом, ринулась в коридор. Чуть не поскользнувшись на деревянном полу, влетела в кухню как раз в тот момент, когда Беннетт, набрав целую охапку еды, закрывал холодильник.

– Ты что, блин, издеваешься?! – Я нависла над столом, где он собрался делать бутерброд. – Тебе правда гребаной индейки захотелось?

Беннетт неторопливо прошелся по мне взглядом, задержавшись на всех стратегических местах – этот ублюдок и не думал скрывать, как сильно хочет меня, – и наконец посмотрел в лицо.

– Я решил, раз уж моя невеста играет в стерву, а сам себе отсосать не могу, так хоть поем.

– Но ведь… – Я запнулась, не зная, как бы половчее в качестве главного блюда предложить себя. Он криво усмехнулся, и я фыркнула. – Сволочь!

– Хочешь секса? Ладно, но только на моих условиях. Сегодня, Миллс, будет последняя ночь, когда ты трахаешься под этой фамилией.

Он расплылся в самодовольной улыбке.

Нет уж, я этого так не оставлю.

– А мы, между прочим, насчет смены фамилии так и не договорились. Я по-прежнему голосую за Хлою Майан и Беннетта Риллза.

– Сообщи, когда определишься. – Он несколько секунд глядел мне в глаза и вдруг подался ближе – одно движение, и я смогу его поцеловать. Я потянулась было к нему, но он отпрянул. – Скажи «Я хочу тебя, Беннетт, пожалуйста, возьми меня», и я оттрахаю тебя так, что ты неделю не сможешь сидеть, не думая обо мне.

Я открыла рот, но не сумела выдавить ни слова. Беннетт, понимающе усмехнувшись, вернулся к своему сэндвичу.