– Мама, я хочу представить тебе Рафаэллу. Рафаэлла, это моя мать, Шарлотта Брэндон.

На мгновение Шарлотта удивилась отсутствию фамилии, но ее удивление быстро прошло при взгляде в темные, затравленные глаза девушки. Вблизи было видно, что она была почти испугана и неровно дышала, словно только что совершила пробежку. Но, полностью владея собой, она, в соответствии с этикетом, пожала Шарлотте руку, позволила Алексу взять ее пальто и села за столик.

– Мне очень стыдно за то, что я опоздала, миссис Брэндон, – она посмотрела Шарлотте прямо в глаза, и на ее щеках выступил легкий румянец, – я была занята. И мне было очень трудно… освободиться.

Прикрыв ресницами глаза, она устроилась на своем стуле, и Алексу на секунду показалось, что он тает при виде ее. Она была самая невероятная из всех женщин, кого он встречал. И глядя на них, сидевших рядом, Шарлотта подумала, что из них вышла бы потрясающая пара. Темноволосые головы, склоненные друг к другу, огромные глаза, гибкие молодые тела, изящные руки. Они выглядели как два бога из древней мифологии, созданные друг для друга. Шарлотта заставила себя вернуться к разговору с доброжелательной улыбкой.

– Не беспокойтесь, дорогая. Мы с Алексом просто обменивались новостями. Он сказал мне, что вчера вы летели одним ночным рейсом из Сан-Франциско. Навестить друзей?

– Встретиться с моей мамой. – Рафаэлла начала медленно расслабляться, хотя и отказалась от выпивки, когда ее усаживали за стол.

– Она живет здесь?

– Нет, в Мадриде. Она просто остановилась здесь на пути в Буэнос-Айрес. И она подумала… ну, во всяком случае, это дает мне возможность прилететь в Нью-Йорк на несколько дней.

– Ей повезло, что она встретилась с вами. Я тоже всегда так себя чувствую, когда Алекс приезжает сюда.

Все трое улыбнулись, и Алекс предложил заказать обед, прежде чем они продолжат беседу. И только после этого Рафаэлла призналась Шарлотте, как много для нее значили ее книги за прошедшие годы.

– Должна признаться, что вначале читала их на испанском, а время от времени на французском. Но когда я переехала в эту страну, мой… – Она покраснела и на мгновение опустила глаза. Она чуть было не сказала им, что ее муж купил для нее несколько книг Шарлотты на английском, но она тут же остановилась. Это было нечестно, но ей не хотелось говорить сейчас о Джоне Генри. – Я купила их на английском, и теперь читаю их только в оригинале. – Ее глаза снова сделались печальными, когда она посмотрела на Шарлотту. – Вы даже не представляете, как много ваша работа значит для меня. Иногда я думаю, что только это, – еле слышно добавила она, – дает мне силы жить.

Шарлотта смотрела на нее и слышала почти агонию в ее голосе, а Алекс вспомнил, как увидел ее в первый раз, плачущей на лестнице. Теперь, сидя в шикарном нью-йоркском ресторане, он начал задумываться о том, что за тяжкий груз лежит у нее на душе. Но Рафаэлла только взглянула на его мать со слабой улыбкой благодарности, и, не раздумывая, Шарлотта накрыла ее руку своей.

– Они очень много значат для меня, когда я их пишу. Но самое важное – чтобы они имели значение и для других людей, вроде вас. Спасибо вам, Рафаэлла. Это замечательный комплимент, и в некотором смысле он делает мою жизнь стоящей. – Потом, словно угадав отдаленную мечту, несбыточное желание, она пристально посмотрела на Рафаэллу: – Вы тоже пишете?

Но Рафаэлла только улыбнулась и покачала головой. Она выглядела при этом очень молодой, наивной и не такой искушенной, какой показалась вначале.

Конец ознакомительного фрагмента.