Я очнулась, потому что живот сдавил болезненный спазм. Лежать в позе зародыша казалось спасением, но потом и в этом положении стало хреново.

– Помогите, – произнесла я в подушку, прижимая колени к груди. – Мне плохо. Мне очень и очень плохо.

– И кто в этом виноват?

Я с трудом приоткрыла опухшие глаза и увидела в окне тусклый свет уходящего дня.

– У тебя жуткое похмелье, девочка, – услышала я вновь ненавистный мне голос. Правда, кошмарная головная боль значительно притупляла это чувство. – Из-за него ты пропустила традиционное новогоднее застолье своей семьи.

– Отвали, – пробубнила я, зарывшись лицом в подушку.

Моя голова. Господи, как же она трещала!

– Не беспокойся, – продолжал Максим. – Никто на тебя не в обиде. Все понимают, что вчерашняя ночь стала для тебя особенной. Тут уж действительно грех не напиться от счастья.

– Негодяй.

Оторвать от подушки голову было равносильно поднятию приросшего к земле булыжника размером с двухэтажный дом. Но я это сделала. Более того, даже умудрилась продемонстрировать Максиму свое возмущение на помятом, опухшем и не первой свежести лице.

– У-у-у, – перекосило его физиономию. – А ты внушаешь настоящий ужас.

– Пошел к черту! – попыталась я спихнуть его рукой со своей кровати. Но, разумеется, я даже дотянуться до него не смогла, так и свалилась обратно распрекрасным фейсом в подушку. – Мерзавец конченый! Психопат обкуренный! Моральный урод!

Воспоминания о прошлой ночи настигали меня, как ядовитые стрелы, выпущенные представителями диких племен. Мне хотелось рыдать, но боль в животе была намного сильнее моих душевных терзаний. Не говоря уже о пульсирующем грохоте в висках.

– Если закончила, – сказал Максим, – найди в себе силы подняться, чтобы выпить таблетки. Твоя обворожительная бабушка предлагала поставить тебе капельницу для быстрого выведения алкоголя из организма, но я отговорил её от этой идеи. Ты ведь не запойный мужик, в конце концов, а милая и хрупкая девочка, которая просто позволила себе лишнего. Двум таблеткам и газировке под силу справиться с твоими насущными проблемами.

– Я их выпью и ты исчезнешь?

– Я вовсе не проблема, Ия.

– Дай сюда свои таблетки! – фыркнула я, протянув руку. – Только заткнись.

– Кто бы мог подумать, что ты такая грубиянка! – усмехнулся мерзавец, вложив в мою ладонь пилюли. Я затолкала их в рот, разжевала и с трудом проглотила. – Черт возьми! Да ты опасная штучка! Водой хоть запей, они же горькие!

– Зачем ты это сделал? – спросила я, пытаясь приподняться. – Зачем, Максим? Зачем? Зачем?

– Об этом нам стоит поговорить, когда тебе станет лучше.

– Но мне не станет лучше! – села я на кровати. На мне была моя дурацкая пижама и пахла она…чертовски отвратительно. Сомневаюсь, что вчера я сама переодевалась ко сну. – Ничего хорошего уже не будет и это всё из-за тебя! Что я тебе сделала, а? Почему ты так жестоко и бесчеловечно поступаешь со мной и близкими мне людьми? Да я же тебя вообще не знаю! И ты меня не знаешь! А-а!

Я выглядела отвратительно. Слезы полились из моих страдальческих глаз безмолвными водопадами, с каждой секундой голова опускалась всё ниже от неподъёмного чувства вины и стыда. В ней без конца прокручивались события последних нескольких минут перед наступлением нового года…

Максим опустился передо мной на одно колено, предлагая стать его женой. И смотрел он на меня так, словно нас связывало настоящее чувство, сотни дней и ночей, что мы провели вместе! Слезы счастья на глазах мамы и бабушки, радостные вопли Мии, добрый и полный любви взгляд папы…