– Вы так добры ко мне, – прошептала Лиза и посмотрела на него с такой нежностью и благодарностью, что Корнилов начал нервно теребить пуговицу на мундире.

– Проходя мимо кухни, я унюхал вкусный запах щей, – заметил Павел, снимая ментик. – Хотите?

– Да, наверное, – кивнула Лиза, чувствуя отчего-то неловкость.

– Вы поужинаете со мной? – спросил он тоном, исключающим любое возражение. – Я прикажу Сашке накрыть стол у вашей постели, и мы побеседуем. А то последние дни у меня не было времени. Я ведь ничего не знаю о вас.

– Как вам будет угодно, Павел Александрович, – ответила Лиза мягко.

Павел подошел к умывальнику и увидел, что нет воды. Выругавшись, он выглянул наружу из палатки и крикнул Сашку. Затем вновь вошел внутрь, ворча о том, что его слуга ничего не делает вовремя. Через миг в палатку влетел юноша лет пятнадцати, крепостной Корнилова, который был денщиком и конюхом в одном лице.

– Натаскай воды в умывальник! – приказал Корнилов. – И щи принеси, нам поесть с Елизаветой Андреевной надо.

– Я быстро, – кивнул Сашка и бросился выполнять приказ Корнилова. Спустя пару минут, налив воды, юноша умчался на полевую кухню. Павел стянул с себя кушак, доломан, рубашку и, оставшись в одних синих рейтузах, стал, шумно отфыркиваясь, умываться. Быстро намылив лицо, он ополоснул его водой, а затем начал методично намыливать шею, плечи и грудь. При каждом движении напряженных мускулистых рук по мощной загорелой спине перекатывались холмики хорошо развитых мышц.

Вся эта сцена до крайности поразила и впечатлила Лизу. Никогда она не встречала, да что уж там, никогда не видела так мощно и великолепно сложенного молодого мужчину. Она невольно уставилась на мощный рельефный торс Павла, ощущая, как по ее телу быстрее побежала кровь. Да, она прекрасно понимала – необходимо отвернуться, ибо это было неприлично, смотреть на полуобнаженного постороннего мужчину, но не могла этого сделать. Словно загипнотизированная, она не отрываясь глядела на это великолепное зрелище и ощущала, что еще никогда не видела подобного молодого человека.

Ей вдруг подумалось, что Корнилову совершенно не знакомы правила приличий. Даже не спросив ее позволения, он так просто разделся до пояса и начал мыться, не заботясь о том, что она увидит его полуобнаженным. Однако Лиза, недолго думая, нашла оправдание его непосредственному поведению. Он был солдатом. Здесь, на войне, в походных условиях жизни все по-простому. Тем более она была гостьей в его палатке.

Увидев, что он заканчивает, Лиза отвернулась, закрыв глаза, чтобы Корнилов не заметил, как она тайком смотрела на него. Павел вытерся и натянул на себя белую рубаху с косым воротом на мужицкий манер.

– Вы не возражаете, если я буду ужинать, одевшись по-простому? – спросил он приятным баритоном и улыбнулся ей. Лиза повернула к нему голову. Он уже стоял рядом с нею, бесцеремонно рассматривая лицо.

– Вовсе нет, – произнесла смущенно Лиза, отводя глаза. Его напряженный горящий взор был слишком красноречив, и у нее зарделись щеки. Ощущение того, что Корнилов явно неравнодушен к ней, не покидало девушку все последние дни. Однако ни словом, ни намеком Павел не переходил грань дозволенного приличиями.

Вошел Сашка с подносом, на котором красовались две глубокие жестяные миски со щами и несколькими кусками ржаного хлеба. Поставив поднос на походный столик, юноша хотел уже убраться восвояси, но Павел, чуть повернувшись в его сторону, окликнул:

– Сашка! Накорми Рьяного, он голоден и почисти его. – Затем Корнилов вновь повернулся к Лизе и наклонился над нею. – Я помогу вам, Елизавета Андреевна, – сказал он властно. Просунув руку под ее спину, он приподнял ее, усадив на постели. Чтобы девушке было удобно есть, он подложил под ее спину подушку. Придвинув к ее койке короткую лавку, он взял миску с наваристыми щами и придвинулся к Лизе, видимо, собираясь собственноручно кормить девушку. Отметив, что Сашка все еще в палатке, Павел обернулся к нему и произнес: – И долго ты будешь пялиться? Делай свое дело!