Она улыбнулась ему, и, как и тогда, в классной комнате, он заметил, что глаза у нее удивительного зеленого цвета. Но платье придавало ее коже желтоватый оттенок, и весь ее облик, без сомнения, оставлял гнетущее впечатление.

Маркиз отвел от нее взгляд, с трудом сдерживая непреодолимое желание разразиться потоком ругани и проклятий в ее адрес и даже, может быть, ударить ее.

И на этой женщине он женат, и это маркиза Линч – женщина, которая, как будет он уверять своих приятелей, околдовала самого привередливого холостяка из веселой дружной компании молодых щеголей, входивших в свиту принца Уэльского!

Еще не бывало, чтобы мужчину так искусно заманили в ловушку и повязали по рукам и ногам!

Завтрак прошел в молчании. Они оба были полностью погружены в свои мысли, при этом маркиз выпил довольно много коньяку.

Они продолжили свой путь, и на этот раз маркиз сам правил лошадьми. Они проехали довольно большое расстояние, прежде чем Друзилла наконец нарушила молчание:

– Ты хорошо правишь – как я и думала.

– Черт побери! – вскричал маркиз. – Меня считают отличным наездником!

– Многие себя так называют, – насмешливо проговорила Друзилла, – но это совсем не означает, что они так же, как ты, могут править лошадьми.

– Безмерно благодарен за комплимент, – саркастически заметил он.

– Я просто констатирую факт, – сказала Друзилла. – Надеюсь, мне будет позволено иметь свою собственную коляску. Кстати, я тоже довольно хорошо правлю.

– Я попробую подыскать для тебя какой-нибудь экипаж поустойчивей и самых спокойных лошадей, – ответил маркиз.

Она слабо улыбнулась, но промолчала. Почти всю дорогу они молчали, и наконец, когда часы показывали восемь утра, маркиз резко осадил лошадей перед портиком красивого особняка, расположенного в центре Керзон-стрит.

Дверь открыл лакей, выглядевший крайне удивленным.

– Ее светлость проснулась? – спросил маркиз. – Спросите маркизу, не будет ли она так любезна принять своего внука, маркиза Линча?

– Слушаюсь, милорд, конечно, милорд, – запинаясь, пробормотал лакей, совершенно ошарашенный столь ранним появлением гостей.

Друзилла огляделась. Огромный холл производил ошеломляющее впечатление. Две сходящиеся лестницы вели на галерею, в центре которой стоял сверкающий канделябр.

«Этот дом предназначен для приемов», – подумала она, но ничего не сказала маркизу, который нервно переступал с ноги на ногу, обеспокоенный предстоящим разговором. Вернулся лакей.

– Ее светлость завтракает, милорд, она будет рада, если ваша светлость присоединится к ней.

Маркиз кивнул и посмотрел на Друзиллу.

– Пошли, – сказал он, – ведь это была твоя идея.

– Да, знаю, – проговорила Друзилла.

Они стали подниматься по изящной парадной лестнице в столовую, и только сильная бледность выдавала волнение Друзиллы.

Около двери, которую распахнул перед ними лакей, Друзилла пропустила маркиза вперед.

– Вальдо, какой сюрприз! – услышала она голос, который, хоть и принадлежал очень немолодому человеку, звучал живо и энергично. – Что же произошло, раз в столь ранний час мне оказана такая честь?

В залитой утренним солнцем комнате Друзилла увидела пожилую даму, которая сидела за круглым столом у окна. Лицо женщины было изборождено морщинами, ее седые волосы казались слишком белыми на фоне иссушенной временем кожи.

Но глаза старой маркизы светились живым огнем и были зоркими, как у ястреба. Когда Вальдо склонился к руке маркизы, она обратила свои ясные глаза на Друзиллу.

– А кто это с тобой? – спросила маркиза. – По всей видимости, именно она причина твоего столь неожиданного визита?