*****

Кощей любил свой трон и часто разваливался на нём, закинув ногу на ногу, а руки на подлокотники. Трон был железным, с выпирающими узорами, но это не мешало Кощею каждый раз чувствовать уют.

Марья предпочитала более мягкое ложе, а потому рядом с троном стояла расшитая софа, на которой, укутавшись в плед, она и полулежала.

В зал вошёл Заря, окинув родителей раздражённым взглядом.

— Я не понимаю, в чём веселье вот так вот часами сидеть и пялиться в блюдо?

— А в чём веселье каждый раз приходить к нам? Или ты ждёшь, что в один момент мы скажем — она очнулась? — хитро улыбнулась Марья.

— Ага, щас! Мне просто интересно, когда вам надоест.

— Посиди с нами. Между прочим, очень интересно.

— Обойдусь.

Заря не верил, что наблюдение за бессознательной Мореной может быть интересным. Он знал из разговоров родителей — Яга сейчас погружена в глубокий сон и видит разные видения. Какие именно — неясно, но точно необычные. Это были не сны, скорее жизнь, но внутри тела, внутри сознания, возможно. Или же путешествие души… Точно сказать нельзя.

Это путешествие сильно затянулось. Шёл уже, кажется, четвёртый день. Чета Кощеев наблюдала безотрывно — что для бессмертных дни, когда их жизнь исчисляется столетиями?

Заря не сдержался, подошёл к родителям и заглянул в блюдо. Морена спала, её волосы блестящей волной обрамляли голову, руки лежали вдоль тела, поверх одеяла, и от бледных кистей с яркими венами извилистыми дорогами тянулись трубки капельниц.

Рядом, уткнувшись в планшет, почти в той же позе, что и Кощей, сидел инквизитор.

Заря раздражённо цыкнул, тут же привлекая родительские взгляды.

— Не понимаю, зачем Олег принял её? Что за безраздельное право на образование? — Заря сжал кулаки, едва сдерживаясь. Этот вопрос его невероятно злил. — Она же явно инквизиторская! Нафига нам хорошо обученная ковенская Яга? Пусть бы они сами её по своим убогим методикам обучали, натаскивали, как собаку! Сейчас бы всех уродов и аморалов до знания допускать…

— Инквизиторская или нет, а она последняя Яга. Нельзя пускать всё на самотёк. Уж лучше она будет под присмотром Олега, — Кощей не стал переубеждать сына. Ему вообще-то нравилась вся двойственность и неопределённость ситуации. Хоть какое веселье — и даже никого похищать не надо.

— Как же бесит! Будет совать свой нос во все щели, потом дотявкивать хозяевам. Вы на Минина гляньте! Просиживает задницу — не дай боже без присмотра останется, вдруг кто зерно здравого смысла в её голову посадит? Неужели, нечисть в Яви кончилась? Или клетки для ведьм? Месячную норму по колдунам выполнили?

— Полагаю, сейчас она — его главный приоритет.

— Мерзость, — скривился Заря. — Прекращайте и тоже делом займитесь. Что вы пропустить боитесь? Она не скоро проснё…

Заря не договорил. Морена вдруг судорожно вздохнула, словно выныривая из воды. Её грудь приподнялась, спина выгнулась, руки заметались, тревожа трубки.

Глаза распахнулись, на секунду опалив ядовитой зеленью. Мёртвый, потусторонний свет постепенно утих, Морена смотрела прямо на зрителей.

Кощей улыбнулся.

— Вот и доброе утро.

— Наконец-то, — выдохнула Марья.

4. Сказ четвёртый. О сне, что правду скажет, да не всякому

Проснулась тяжело. Глаза норовили закрыться, но я стойко держалась, щурясь. Машинально потянулась погладить Кота, но, кажется, в этот раз он решил поспать на печи.

Спустив ноги с кровати, нашла тапочки и поплелась в ванную. Отражение напоминало надувшийся в кипятке вареник — спать лицом в подушку категорически нельзя. Жесть.

Какое дурацкое лето. Тупое и бессмысленное. Надо искать работу, скоро все накопления закончатся.