А город и впрямь оказался замечательным. Красивый, уютный, зеленый и хотя старинный, но в то же время вполне современный.

Сначала Краснобаев его старинную часть осмотрел. Памятники архитектуры разные, городские достопримечательности, парк, который еще до революции был разбит одним сознательным купцом. В центре парка был пруд, а в нем утки плавали и другие водоплавающие. Даже один лебедь был. Белый, красивый и одинокий. А вокруг бабушки с колясками ходили, малышей своих прогуливали да проветривали. Краснобаев купил булку и скормил ее уткам и лебедю. Потом пошел на фонтан посмотреть, тоже старинный. И статуи в парке тоже стояли гипсовые. Женщины в купальниках и с веслами, мужчины мускулистые с мячами и почему-то с молотками. Дети с животными и птицами. Но дольше всего Краснобаев любовался на статую героической летчицы в пилотском шлеме и перчатках. Она гордо смотрела вперед, и видно было, что все ее мысли о небе. Все это очень Ивану Ивановичу понравилось. Он даже пожалел, что у него с собой фотоаппарата нет, а то бы непременно сделал несколько снимков и послал их родственникам.

Затем он пошел посмотреть на новые, молодые районы. Новостройки Краснобаев любил ничуть не меньше старины. Виделось ему в них новое, устремленное в будущее, движение человеческой мысли и деятельности.

Ходил он пешком, потому что хотел ноги размять, воздухом подышать, да и чтобы время побыстрее бежало, поэтому трамваем не воспользовался. И зашел он в один узкий переулок, где дома совсем старые стояли, бревенчатые, хотя и трехэтажные. Наверно тоже до революции их построили. И как это они так долго простояли? Умели же раньше строить!

Идет мимо них Иван Иванович, вдруг видит из одного окошка, как раз на третьем этаже, из форточки черный дым идет.

– Эге, – смекнул Краснобаев. – Не иначе, пожар.

Оглянулся он, увидел бабушек, которые у подъезда сидели, носки и варежки на зиму вязали и между собой разговаривали. Обратился к ним:

– Гражданочки, а где тут телефонная будка стоит? Мне бы пожарных вызвать надо.

– Пожарных? – встрепенулись бабульки. – А зачем это? Где пожар? Кто горит?

Не хочется их Краснобаеву понапрасну волновать, все-таки люди старые, со слабым сердцем. Мало ли что? А делать нечего.

– Вон на третьем этаже из крайнего окна дым идет.

Посмотрели бабки, сначала решили, что это Петровна блины печет, а они у нее вечно горят и чадят, но потом видят, что дым все сильнее и сильнее, гуще и чернее, всполошились.

– А ведь верно! – закричали. – И впрямь пожар. Да и блины сегодня чего печь, в понедельник-то? Ой, милок, сгорит наша Петровна.

– Так надо бежать ее спасать! – закричал Иван Иванович. – Какая у нее квартира?

– Да ты в ее квартиру не попадешь! – закричала одна самая молодая и краснощекая бабуська. – У нее дверь всегда на три засова закрыта. И выбить ее тоже нельзя. Она же дубовая. Ее еще при царе Николае Втором поставили, а тогда двери не в пример нынешним были.

Но Краснобаев больше раздумывать не стал. Увидел, что рядом с домом тополь растет, прыгнул, дотянулся до нижней ветки, подтянулся, наверх полез и мигом оказался на уровне третьего этажа. Затем по ветке, словно канатоходец, пошел к окну, из которого дым шел.

А бабки внизу охают, кричат, за сердце хватаются. Самая молодая сбегала и вызвала пожарных и скорую помощь.

Тут Краснобаев прыгнул и зацепился за водосточную трубу, затем уперся ногами в карниз, прижался к стене и дошел до окна, выбил стекло ногой и прыгнул в квартиру.

А внизу много народу собралось, все смотрят, ахают, волнуются. Но вот у всех вырвался вздох облегчения. Вышел из подъезда Краснобаев. На руках у него старушка в бессознательном состоянии лежит, а на плече перепуганная кошка сидит, глаза таращит.