Михаил заметил на столе кривой саблеобразный осколок, о который поранил руку. Пальцы охранника уже нащупали его и тянули к себе. Желая отпихнуть опасное оружие, Михаил освободил левую руку и ослабил хватку. Он уже дотронулся до осколка, собираясь столкнуть его на пол, как почувствовал сзади чье-то присутствие. Повернуться он не успел. Некая сила сдавила в двух точках окаменевшую шею. Разом перехватило дыхание, взгляд затуманился, а подбородок безвольно клюнул в грудь вздыбившегося охранника…
Очнулся Михаил Давыдов, лежа на груди поверженного противника. Ему показалось, что он потерял контроль над собой всего на секунду. Но странное дело, охранник уже не сопротивлялся.
Михаил разлепил тяжелые веки. Он покоился на безвольном теле бритоголового. Шея слегка саднила. Михаил приподнялся, мутным взором заметил длинный разрез на горле охранника. Алая кровь расплывалась на белой бумаге. Он в страхе отшатнулся, с трудом сдерживая рвотный порыв. Из его перебинтованной руки вывалился кривой окровавленный осколок, похожий на изогнутый нож. Стекло грохнулось об пол и разлетелось на несколько крупных кусков. На одном из них четко пропечатались пальчики Михаила.
Страшная догадка пронзила сердце директора по информационным технологиям. Он, подчинявший свою жизнь строгим правилам, ни разу не опоздавший на работу, сегодня совершил ужасное преступление.
«Я зарезал человека!»
Ноги подкосились. Давыдов малодушно осел на пол.
Глава 5
…Шестилетняя перепуганная Дина прячется за новогодней елкой. В нос тычется стеклянный снеговичок. Она сама его вешала два дня назад вместе с мамой. Снеговичок улыбается. Он в шубке и шапке, ему весело и не холодно. А Дине страшно, и всё сильнее мерзнут в снегу босые ноги.
Из горящего дома выскакивают два жутких человека. Один из них, длиннорукий с приплюснутым носом, замечает ее следы. Он смотрит на елку, сердце девочки останавливается от ужаса. Шумит огонь, в сполохах пламени она хорошо видит его лицо. Томительно тянутся секунды. Злой человек убегает. А мамы с папой нет! Девочке хочется кричать, но тогда опасные люди услышат ее и вернутся, и она лишь жалобно скулит. Деревянный дом разгорается всё сильнее. Внутри вспыхивают и устрашающе рвутся наружу фейерверки и ракеты. А мамы с папой до сих пор нет! Они не выходят! Они внутри горящего дома и не пытаются из него вырваться!
Дина не выдерживает и с воплем бросается к пылающим стенам.
«Мааама! Пааапа!»
Она швыряет в огонь снег, но жар такой, что под ногами уже чавкает вода. Появляются перепуганные соседи. Они кричат, суетятся, пытаются тушить. Но вскоре понимают, что усилия бесполезны, огонь не победить. Соседи отступают и смотрят, как догорает красивый двухэтажный бревенчатый дом.
«Где мама и папа? Я хочу к маме! Где она?!» – беспомощно дергает всех раздетая девочка.
Люди молчат, некоторые отводят глаза. Кто-то пытается увести Дину. Она вырывается, но ее держат крепко. Дина ощущает на себе укоризненные взгляды и слышит желчный шепот. «Она всегда была ненормальной. Сумасшедшая». «Игралась петардами и подожгла». «Да. Я видел, началось всё с салютов. Первой загорелась детская». «Жалко Альбину и Олега. Вот так, ни за что, ни про что». «Я всегда говорила им, что девчонку надо лечить».
Девочка кусает чью-то руку, вырывается и убегает. Ей страшно быть рядом с озлобленными людьми.
«Ловите ее!»
«Другие дома подожжет!»
Тяжелое дыхание за спиной, Дину нагоняют и валят в снег. Рот и ноздри забиваются холодными льдинками. Щеки колет разбитая ледяная корка. Снег успел подтаять от огня и вновь замерзнуть.