– И что бы это могло значить? – осторожно поинтересовался у ведьмы, раз она была столь словоохотлива.

Синхронно сели с Элей прямо в спальном мешке, рискуя запутаться в плотной ткани окончательно.

– Эй, волк, ты слишком не наглей. Да, ты как-то раз спас мне жизнь, и теперь я возвращаю долг, но это же не значит, что я всесильна! – фыркнула она, отмахнувшись.

– А я всё думал и гадал, чего ты такая щедрая! – усмехнулся, поведя плечом. – А тут всё просто: ты ещё помнишь.

Зря, конечно, злил ведьму. Я был ей благодарен, что она удержала тёмного эльфа, больше похожего на сухопутного пирата, и злобного кентавра. Конечно, я хотел для них лучшей жизни, но что мог сделать? Изменить всё могла лишь будущая королева, у которой на носу была коронация. Но куда ей до нас, до отбросов общества.

Мне оставалось лишь быть благодарным Брунхильде, что не натравила на нас своих злобных друзей. 

– Ой, не паясничай, – ответила Брунхильда, зло посмотрев на меня. – Ты же знаешь, у ведьм память короткая. Вдруг возьму и случайно забуду? 

– Ты слишком честна и верна своей магии, – усмехнулся, ненароком прижав Элю к себе. Уж очень мне хотелось защитить её от этого злого и неприятного мира.

– А ты любишь обижать невинных ведьмочек, – надула она губки. Усмехнулся: сама невинность! – Ну да ладно. Есть у меня одна мыслишка. Эль, у тебя ведьм в роду не было?

Моя спутница, всё это время послушно молчавшая, заёрзала. Потом испуганно посмотрела на меня и, дождавшись утвердительного кивка, повернулась к ведьме:

– Я… я не знаю. Отец был простым человеком, а мать я не помню, – тихо призналась она.

Удивлённо вскинул брови. На Земле люди тоже бросают своих детей? Поморщился: везде они одинаковы.

– Хм, – нахмурилась Брунхильда. – Ну, не знаю тогда. Может, на тебе печать ведьмы, чтобы ты не могла колдовать. Впрочем, пока ведьма не откроет в себе источник силы, она для остальных может оставаться простым человеком. Так что… Всё может быть, – последнюю фразу она сказала с видом великого философа. – Выбирайтесь, эльф поймал несколько кроликов. Угостим вас завтраком, да разойдёмся. Встретимся ещё раз — ограблю!

Дважды повторять не пришлось. Мы таки вылезли из неудобной ткани, толкаясь и пинаясь под едкие комментарии Дэйлы, а также под смешки Брунхильды. А потом вдруг ведьма поморщилась.

– Боже, твоя спутница что, блудница? – фыркнула она, осмотрев её наряд коротким ядовитым взглядом. – Какой ужас! Я не заметила этого ночью! Вас ведь сожрут раньше, чем вы успеете пискнуть!

– А что со мной не так? – недоумённо уставившись на меня, спросила Эля.

– Дорогая, я же тебе говорил, что всё, – легонько приобняв девушку за талию, нарочно показал ведьме, что мы с Элей вместе.

Брунхильда поджала губы, глядя на мой явно читаемый жест.

– Ничего, мы планировали зайти к швее в ближайшей деревне. Дай бог, сегодня вечером прибудем на место, – усмехнулся я. 

Эх, и ночлежку бы в таверне взять. Спать на кровати всё-таки приятнее, чем по-волчьи. А то есть все шансы завыть.

– Ох, не доберётесь вы до швеи в таком виде, – Брунхильда лёгким пасом магии исправила наряд моей спутницы. – Но это мое последнее доброе дело! Я вам не фея-крёстная. Заклинание простое, продержится часов двадцать. Любой незнакомец будет видеть то, что желает увидеть. И никакой пошлости и вульгарности.

Белая лисица вновь оставила непонятный мне комментарий. Но, судя по тому, как она запрыгала вокруг Эли, тот был едким и смешным.

– А твоего мнения, пушистая, я не спрашивала, – фыркнула Брунхильда, словно тоже поняла белую лисицу, и с важным видом удалилась к костру.