Утром я встала первой и занялась завтраком. Голова болела, ноги тоже, есть не очень-то и хотелось, но от овсяночки я бы не отказалась, причём даже на воде, чтобы разгрузить желудок. Начала громыхать кастрюлями и чайником и увидела одним глазом, что Влад лежит и смотрит на меня.

– Привет! Что готовишь?

– Овсяночка на воде? Будешь? – говорила я, будто ничего не случилось. Будто ещё вчера мы не занимались сексом, вот на этой самой столешнице. А у самой от одной мысли об этом предательски ныло внизу живота. И может, хотелось даже повторить... Но я гнала непрошеные мысли. Нет, так нельзя!

– Конечно, мне туда ещё изюмчика.

– Конечно. Ну как спалось?

– Отлично.

Я чувствовала спиной, он пошел в мою сторону, надеюсь, он оделся. Хотелось, чтобы обошлось без приставаний, потому что продолжать отношения я не собиралась, а тем более заниматься сексом по дружбе. Это совсем не то, что мне сейчас нужно. Придётся искать жильё до окончания сезона, а это большая проблема. Я застыла в напряжении. Он заглянул через плечо, будучи настолько близко от моего лица, что его поцелуй выглядел бы сейчас очень естественным. Но этого не произошло. Я про себя выдохнула с облегчением. Решила повернуться и оценить ситуацию. Мои глаза наверняка выражали немой вопрос: «Ну как милый, ты остыл или мне стоит менять жильё?» Он смотрел на меня своим обычным взглядом, мило улыбался, того опасного огня, который был ночью уже не было. И я оказалась как никогда рада равнодушию в глазах мужчины. Мальчиком его называть уже совсем не хотелось. После вчерашнего вечера моё мнение о нём резко изменилось. Он мог быть твёрдым, настойчивым, надёжным и очень соблазнительным. Я потихоньку думала, что он почти идеал, вот так приплюсовать ему лет пять-шесть, и будет просто «супермужчина».

За завтраком мы опять мило беседовали и выяснили удивительную вещь – у нас день рождение в один день – 11 июня. Мы близнецы. Я всегда это чувствовала. Я задала вопрос, который меня давно интересовал:

– Зачем ты сюда приехал? Ты не похож на обычного студентика, который хочет развлекаться. Да и деньги не такие уж большие здесь платят, гораздо больше головной боли.

Он посмотрел на меня так, будто думал: сказать правду или выдать типичную легенду.

– Я приехал зарабатывать деньги.

– Да брось, разве можно здесь что-то заработать.

– Здесь в горах есть частная лаборатория, там проводятся интересные опыты и эксперименты. Она принадлежит очень богатому человеку, он её открыл исключительно для своих нужд. Так вот там можно заработать хорошие деньги. Только попасть туда не просто, но вчера мне удалось найти нужного человека, и он обещал помочь.

– Что-то я вообще не пойму. А что ты можешь делать в лаборатории со своим техническим образованием?

– Таш, ну ты совсем! Вот представь, что тебе надо испытать на ком-то препарат, ну, к примеру, элексир молодости. Пока ты закажешь его испытания, пока его опробуют на животных, пока то, да сё, точно можно состариться и умереть. А тут у тебя есть добровольцы. Ведь ты знаешь, опыты такого рода на людях запрещены. И ты можешь выяснить и противопоказания, и реакцию, и эффективность, ведь если деньги для тебя не проблема, то для других те же деньги могут стать основополагающим фактором.

– То есть ты согласишься себя отдать под опыты? Ты что с ума сошел? Ты хоть с родителями посоветовался? А вдруг ты умрёшь?

– Мне приятно, что ты за меня переживаешь. Но для меня это единственный путь заработать стартовый капитал и не влезть в долги. А когда я получу деньги, я открою своё дело. Бизнес-план у меня уже есть. Я живу один с шестнадцати лет, родителей у меня нет.