Отмечая недопустимость одностороннего сопоставления худших черт советской экономики с лучшими достижениями стран Запада, не нужно впадать в противоположную крайность: односторонне противопоставлять достижения советской системы порокам Запада. Необходим трезвый, всесторонний анализ, позволяющий видеть и плюсы, и минусы как в советской экономической модели, так и в западной с тем, чтобы соединять лучшие черты своего хозяйства с заимствованным положительным зарубежным опытом. Напротив, соединение всего худшего, что было в советской экономике, с самым худшим из капиталистического хозяйствования, столь характерное для реформ, осуществляемых в России, ведет к катастрофе.

Миф четвертый: “Никуда не годную старую экономику нужно одним махом разрушить до основания, а потом начать строить новую экономику по западному образцу в соответствии с лозунгом: пропасть можно перепрыгнуть только одним прыжком”.

Разрушение всего и вся в экономике России вытекает из предыдущего мифа о том, что в ней абсолютно все плохо. При ее разрушении до основания невозможно будет создать эффективное хозяйство на пустыре и с голыми руками, тем более при жизни современных поколений. Развитое капиталистическое хозяйство создавалось постепенно, ступенчато, в течение двухсот лет. У России такого срока нет. К тому же современный мир не допустит существования исторического оазиса, где будет в течение двух столетий повторяться традиционный капиталистический путь. Такой “оазис” очень быстро превратится в колонию со всеми вытекающими отсюда последствиями для россиян.

Что касается перепрыгивания пропасти одним прыжком, то у России нет нужды через нее прыгать, ей необходимо возможно быстрее уйти от края бездны, к которому подвели страну шокотерапевты.

Миф пятый: “Экономическое процветание России возможно только на основе западных капиталов и под руководством западных экспертов, для чего необходимо осуществлять экономическую реформу по модели рыночного либерализма, исходя из того, что Запад заинтересован в ускоренном превращении России в экономически процветающую страну”.

Западный капитал целесообразно использовать лишь в качестве дополнения к внутренним ресурсам на взаимовыгодных основах. Производительный западный капитал, а не спекулятивный типа МВФ, стремится не в страны, добровольно становящиеся на колени перед Западом, а в государства, стабильно развивающие свою экономику с опорой на собственные силы, примером чего служит Китай. Именно в эту страну усиленно притекает производительный западный капитал, именно ей США предоставил режим наибольшего благоприятствования во внешних экономических связях, несмотря на то, что Китай, вопреки рекомендациям МВФ, избрал собственную экономическую модель и игнорирует требования США о “демократизации и соблюдении прав человека”. Напротив, России, целиком шедшей до недавнего времени в американском фарватере, строящей свою экономическую систему по модели МВФ, США до сих пор не предоставили режима наибольшего благоприятствования. Это лишний раз доказывает, что Запад больше всего ценит не демократию и права человека, а силу и выгоду.

Западные советники (больше всего их из США), наводнившие в 90-е гг. прошлого века все российские министерства, действовали исходя из собственных, но никак не российских интересов. Их советы привели к обогащению Запада за счет разорения России. При этом существенная часть “экономической помощи” Запада, предоставляемой в 90-е гг. в кредит и закабаляющей страну за счет роста внешнего долга, шла на оплату западных экспертов, гонорары которых в десятки и сотни раз выше зарплаты лучших российских специалистов.