Под кровавыми линиями обнаружились неглубокие борозды. Видимо, в момент своей активности магия, словно кислота, въелась в кирпичи.

– Вам знакома эта магия? – негромко произнес я, продолжая разглядывать печать.

– Да, – услышал я негромкий, но уверенный голос сверху.

Я поднял голову. На соседнем стропиле полускрытый в тени сидел невысокий и худой первородный. На нем был короткий бесформенный плащ из перьев. Его голову покрывал капюшон. В полумраке различались прищуренные глаза и тонкие руки, которые он держал ближе к груди, словно оберегая невидимую ношу.

Хм, а ведь это не брауни…

– Это Рук, – представил Трэвик первородного. – Он гнездовик. Рук присматривает за местными птицами. Сегодня он пришел к нам и показал это место.

– Я думал, что все первородные покинули Гондервиль, – произнес я.

– Мы тоже так думали, – пожал плечами Трэвик.

– Он убить их всех…забрать их кровь…

Голос гнездовика был тихим и хриплым. Слова давались ему с трудом. Похоже, этот первородный давно ни с кем не разговаривал на человеческом языке.

– Ты знаешь, кто это был? – спросил я. – Ты его видел?

– Я не видеть, – голос Рука от волнения зазвучал немного выше. – Птицы видеть. Они рассказать Руку.

– Это был человек?

– Нет, – часто-часто замотал головой гнездовик. Сейчас он был особенно похож на одного из своих питомцев. – Старая волшба. Ее творить Изгнанный.

Я взглянул на Трэвика. Старейшина пожал плечами и закатил глаза. Он явно относился к словам гнездовика скептически.

– Изгнанные – это старая страшилка, – проворчал он. – Первородные, выступившие на стороне зла в древней войне. Никто их не видел уже много сотен лет.

Ниссе как-то упоминала о какой-то заварушке, приключившейся между первородными еще задолго до появления Тени. И вот теперь один из этих персонажей вылез из небытия.

Я шагнул вперед.

– Рук, ты знаешь, что значат эти руны? – Я указал на кровавый рисунок.

– Нет, – снова покачал головой гнездовик. – Но Рук знать, что Изгнанный улететь из города.

– Птицы рассказали?

– Да, – негромко произнес Рук. – Птицы.

Трэвик скептически хмыкнул и многозначительно посмотрел на меня. Похоже, старейшина брауни был не самого высокого мнения о гнездовике. Помнится, Лорин тоже отзывался о них пренебрежительно.

– Рук больше ничего не знать.

Гнездовик отступил в тень, намереваясь покинуть чердак.

– Постой, – остановил я его. – Возможно, мне понадобиться твоя помощь.

Гнездовик молчал, но уходить не спешил.

– Мне нужны почтовые птицы. Вижу, ты умеешь общаться с ними. Я…

– Нет, – перебил меня гнездовик и легко перепорхнул на дальнее стропило.

– Послушай… – подался я вперед.

– Нет, – повторил гнездовик.

Затем он плавно соскользнул со стропила, и прежде, чем я успел что-то добавить, растворился в тенях, оставив после себя лишь слабый шелест крыльев где-то снаружи.

– Ох уж эти птицеголовые, – вздохнул Трэвик, и остальные брауни поддержали его согласным ворчанием.

– А что сам думаешь? – спросил я Трэвика.

– Что, возможно, поторопился с возвращением в город, – буркнул старейшина и добавил: – Может быть, у гнездовика и птичьи мозги, но ауринги до недавнего времени для нас тоже были сказкой. А теперь я разговариваю с одним из них. Кем бы ни был этот потрошитель голубей, прямо сейчас на стене я вижу печать магии крови. Хотя считалось, что эти знания давно забыты. Мир меняется. И эти изменения меня не особо радуют. Вот, что я думаю обо всем этом, Лис. И больше мне нечего тебе сказать.

Трэвик, скривившись, огляделся.

– Теперь еще неделю от меня будет разить птичьим дерьмом.

Не прощаясь, Трэвик развернулся и покинул чердак вместе с другими брауни.