— Эх, — сказала питомцу Элис, — как жаль, что у тебя лапки.

   Он приоткрыл один глаз, посмотрел на меня и отвернулся. Помощник из него никудышный, даже сочувствия и того не добилась.

   Кое-как справившись с платьем (это была эпическая битва), углубилась в шкаф в поисках обуви. Ни одной пары кроссовок, сплошные туфли на каблуках. Я выбрала самые практичные на вид.

    Решив, что с приготовлениями покончено, подошла к зеркалу и скривилась. Я похожа на торт с розочками. Мало того, что платье выглядит ужасно, так оно еще неудобное. Про обувь вообще молчу. На ногах словно испанские сапожки – знаменитое орудие пыток инквизиции.

   А еще зеркало продемонстрировало главное упущение – волосы. На голове образовался колтун, нечесаные пряди свисали по плечам и спине. В таком виде нельзя выходить в люди. Родные Элис решат чего доброго, что она не в себе, а Рейден после этого запрет меня в подвале. А я подвалы с детства не люблю. Там сыро и холодно.

  Схватив расческу, принялась раздирать пряди в попытке расчесаться. Это было сложнее, чем я думала. Так и застал меня Рейден – воюющей с волосами.

   — Ты еще не готова? — недовольно насупился мужчина.  

  Я в тысячный раз провела расческой по волосам – рука уже отваливалась от усталости – и сказала:

  — Вот и все. Можем идти.

  — Оставишь волосы распущенными?

  — А что нельзя?

  — Элис обычно предпочитает прически.

  — Мы же вроде торопимся, — напомнила я. На самом деле, я просто не умею заплетаться. Мои знания о прическах минимальны – их как-то делают.

   — Ладно, на сегодня сгодится. Но в следующий раз, будь добра, заколи волосы.

    Я кивнула. Вот в следующий раз и подумаю, как быть, а пока спросила, указав на спящего на полу зверька:

  — Это кто?

  Рейден нахмурился:

  — Перевертыш. Совсем забыл про него.

  — Перевертыш – это имя?

  — Нет, так эти звери называются. Редкие и дорогие животные. Их часто приобретают в  качестве домашних питомцев. Этого Элис купила года три назад.

  — Как его зовут? — спросила.

  — Откуда мне знать? — пожал плечами мужчина.

   Ответ насторожил. Рейден изображает из себя любящего опекуна, беспокоящегося о воспитаннице, но при этом не в курсе клички зверька. Что-то здесь не сходится. Похоже, не очень-то они с Элис общались, если он за три года не удосужился выяснить, как зовут ее любимца.

   — Еще кое-что, — Рейден протянул коробочку.

  — Это мне? Подарок? — опешила я. Может, мужчина не так плох, как я думала?

  Взяв коробочку, открыла ее. Внутри лежало ожерелье из белого жемчуга идеальной формы. Я ахнула. Не знаю, как здесь, а в нашем мире оно стоит недешево.  

   У меня никогда не было таких красивых вещей. В детдоме им взяться неоткуда, а на зарплату журналиста в маленьком городе особо не разгуляешься. Все мое богатство: сережки-гвоздики из медицинского сплава, так и носила их с тех пор, как ими же прокололи уши, да серебряное колечко, купленное на распродаже.

  — Убери волосы, я надену, — сказал мужчина.

   Голос у Рейдена звучал недобро. С таким лицом не подарки дарить, а смертельный приговор зачитывать. Поэтому, несмотря на красоту ожерелья, я вежливо отказалась.

  — Это не подарок, — заявил мужчина. — Элис всегда носила это ожерелье. Все удивятся, если его на тебе не будет.

  — Да? — я все еще сомневалась. — А почему оно у тебя, а не у меня на шее?

  — Накануне Элис отдала его служанке на чистку. Я сходил и забрал, — не моргнул глазом Рейден.

   Мы договорились, что я буду изображать Элис. Если она носила ожерелье, то и мне положено. Надо соответствовать образу.