Он наверняка ее узнает, иначе и быть не может. Но когда в гостиную вошли две девушки, он тотчас же понял, что ни одна из них не была той, о которой он грезил наяву каждую минуту. У одной волосы были слишком светлые, держалась она слишком надменно и неестественно. В общем, холодная и не слишком приятная особа. Другая показалась Бенедикту более приятной, однако искал он явно не ее: слишком полная для его таинственной незнакомки, а волосы совсем темные.

Бенедикт изо всех сил скрывал разочарование. Пока его представляли девицам, он улыбался, потом галантно поцеловал у одной и у другой ручку, пробормотав какую-то чепуху о том, как он счастлив с ними познакомиться. После чего сделал вид, что толстушка ему понравилась больше, только потому, что ее мать явно обожала другую дочь.

Такие матери, как леди Пенвуд, не заслуживают этого звания, решил Бенедикт.

– А у вас есть еще дочери? – спросил он леди Пенвуд, когда с представлениями было покончено. Та бросила на него странный взгляд.

– Конечно, нет, иначе я бы их привела с вами познакомить.

– Просто я подумал – быть может, у вас есть еще младшие дочери от брака с графом.

Леди Пенвуд покачала головой:

– Господь не осчастливил нас с лордом Пенвудом детьми. В результате фамильный титул, к сожалению, ушел из семьи.

Бенедикт не мог не заметить, что графиня была скорее раздражена, чем опечалена этим обстоятельством.

– А у вашего мужа были братья или сестры? – спросил он. Может быть, таинственная незнакомка доводилась Ганнингуорту племянницей?

Графиня бросила на него подозрительный взгляд, и вполне заслуженный, решил Бенедикт: подобные вопросы не принято задавать во время первого визита.

– Само собой разумеется, у моего покойного мужа не было братьев, иначе титул не ушел бы из семьи.

Бенедикт понимал, что ему следует держать рот на замке, но что-то в этой женщине настолько раздражало его, что он не удержался и заметил:

– У него мог быть брат, который умер раньше.

– Такого брата у него не было.

Розамунд и Пози с величайшим интересом следили за обменом любезностями, вертя головами то вправо, то влево – то на Бенедикта, то на мать.

– А сестры? – не отставал Бенедикт. – Я спрашиваю лишь потому, что сам я из большой семьи. – Он кивнул в сторону Розамунд и Пози. – И я подумал, что, быть может, у ваших дочерей есть кузены или кузины. Тогда они бы не чувствовали себя такими одинокими.

Бенедикт и сам понимал, что объяснение не из лучших, однако другого он не придумал – пускай довольствуются этим.

– У него была одна сестра, насколько я помню, – ответила графиня презрительно, – но она всю жизнь прожила одна да так и умерла старой девой. Она была глубоко верующей и целиком посвятила себя благотворительности.

Что ж, следовательно, здесь ему искать нечего.

– Мне очень понравился вчера ваш бал-маскарад, – вдруг раздался голос Розамунд.

Бенедикт с изумлением взглянул на нее. Девушки все время молчали, так что он о них даже забыл.

– Этот бал давала моя матушка, – ответил он. – Я в его подготовке не принимал никакого участия. Но я с удовольствием передам ей ваши слова.

– Я была бы вам очень признательна, – проговорила Розамунд. – А вам понравился бал, мистер Бриджертон?

Прежде чем ответить, Бенедикт несколько секунд внимательно смотрел на нее. Взгляд у нее был жестким, как будто она хотела его в чем-то уличить.

– Весьма, – ответил он наконец.

– Я обратила внимание на то, что вы много времени провели с одной дамой, – не отставала Розамунд.

– Вот как? – пробормотал Бенедикт.

– Она была в серебристом платье. Кто эта особа?