– Где мы? – спросила Софи, оглядываясь по сторонам.

– Прямо над танцевальным залом, – ответил Бенедикт, закрывая створки окон. – Слышите музыку?

Софи в основном слышала приглушенное жужжание голосов – гости вели нескончаемые разговоры, – однако, прислушавшись, уловила звуки музыки.

– Гендель, – радостно улыбнулась она. – У моей гувернантки была музыкальная шкатулка с точно такой же мелодией.

– Вы очень любили свою гувернантку, – тихо заметил Бенедикт.

При этих словах Софи, слушавшая музыку с полузакрытыми глазами, изумленно открыла их.

– А вы откуда знаете?

– Оттуда же, откуда знаю, что в деревне вы были счастливее. – Протянув руку, Бенедикт коснулся пальцем щеки Софи. Потом палец его скользнул ниже, прошелся по подбородку. – У вас это на лице написано.

Софи застыла как вкопанная, но, придя в себя, поспешно отстранилась и проговорила:

– Это верно. Я больше времени проводила с ней, чем с другими домочадцами.

– Похоже, вы чувствовали себя очень одинокой, – тихо проговорил Бенедикт.

– Иногда да. – Подойдя к краю балкона, Софи облокотилась о перила и уставилась в иссиня-черное небо. – А иногда нет.

Внезапно она обернулась с сияющей улыбкой, и Бенедикт понял: больше она ничего не собирается рассказывать ему из своего детства.

– А вот вам, должно быть, чувство одиночества неведомо, – заметила она. – Ведь у вас столько братьев и сестер.

– Значит, вы знаете, кто я, – заключил он. Софи кивнула:

– Сейчас знаю, а сначала не знала. Подойдя к перилам, Бенедикт прислонился к ним бедром и, скрестив руки на груди, спросил:

– И что же меня выдало?

– Вас выдал ваш брат. Вы так похожи.

– Даже в масках?

– Даже в масках, – снисходительно улыбнулась Софи. – Леди Уислдаун часто пишет о вас и никогда не забывает упомянуть, насколько вы похожи.

– И вам известно, который из братьев я?

– Бенедикт, – ответила она. – Если, конечно, леди Уислдаун ничего не напутала, написав, что вы самый высокий из братьев.

– А вы, оказывается, великолепный сыщик.

Ее лицо приобрело несколько смущенное выражение.

– Просто я люблю читать колонку великосветских сплетен. В этом я ничем не отличаюсь от остальных присутствующих здесь гостей.

Несколько секунд Бенедикт молча смотрел на нее. Интересно, понимает ли она, что дала еще один ключик к разгадке своей личности? Ведь если она узнала его только по описанию леди Уислдаун, значит, она давно не бывала в обществе, а может быть, никогда не бывала. Так или иначе, она не относится к многочисленному разряду юных дам, с которыми его знакомила матушка.

– А что еще вы узнали обо мне от леди Уислдаун? – спросил он с улыбкой.

– Вы напрашиваетесь на комплименты? – спросила Софи, слегка ему улыбнувшись. – Вам ведь наверняка известно, что леди Уислдаун дает семье Бриджертонов исключительно положительные отзывы.

– Что наводит на мысль о том, не является ли она сама членом этой семьи, – заметил Бенедикт. – Некоторые так и считают.

– Это и в самом деле так?

– Если это и так, мне об этом ничего не известно, – пожал плечами Бенедикт. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– На какой?

– Что вам еще известно обо мне от леди Уислдаун?

– Вам действительно это интересно? – удивилась Софи.

– Если я ничего не могу узнать о вас, по крайней мере я могу узнать, что знаете обо мне вы.

Она улыбнулась и рассеянно коснулась указательным пальцем губы.

– Так-так… А, вспомнила. В прошлом месяце вы выиграли на каких-то дурацких скачках, которые проводились в Гайд-парке.

– И никакие они не дурацкие, – ухмыльнулся Бенедикт – Я на них выиграл сто соверенов. Она лукаво взглянула на него. – Скачки почти всегда бывают дурацкими.