Я слишком сосредоточилась на Сомовой. На отношениях Сомовой и Демьяна. Когда стоит сосредоточиться на мне и нем. На нас. Потому что мы есть, а их нет.

Нет же, правда?

— Устала? — слышу тихое и хриплое над ушком, и это вырывает меня из разрушающих размышлений.

В последнее время разрушение — мое перманентное состояние.

— Немножко, — поворачиваюсь, мягко улыбаясь.

Но глаза Демьяна серьезны. Они сканируют требовательным взглядом, медленно путешествуя по лицу.

— Поехали отсюда, — говорит вдруг, и я... даже не знаю, как реагировать. Настолько неожиданное предложение.

— К-куда? — в недоумении вскидываю брови, скосив глаза на заполненный людьми зал.

Мы не можем просто так взять и уйти. Мы — хозяева дома и вечера.

— Да черт его знает, — в уголках губ Демьяна скрывается какая-то детская улыбка, когда вышеупомянутые черти танцуют бал сатаны в глазах моего Воланда. — Решим по дороге.

В голове пульсируют ненужные вопросы о том, сколько у нас времени, есть ли у Демьяна запланированные встречи завтра и в котором часу. Ведь я точно знаю, что они, встречи, конечно же, есть.

Но я лишь улыбаюсь.

Сначала мои губы трогает легкая нежная дрожь, словно это дыхание лесного ветра, что за долгое время наконец ворвался и заполнил комнату. Улыбка сразу нерешительная, словно я сомневаюсь в услышанном. Демьян Лесовский уйдет с собственной вечеринки, которая произвела настоящий фурор?

Вглядываюсь в темноту мужских глаз и хочу переспросить, правильно ли я его поняла. Но молчу. Демьян улыбается в ответ настоящей мужской красивой улыбкой, которую он так редко себе позволяет. И я, чувствуя бабочек, несущих на своих тоненьких крылышках счастье, улыбаюсь шире. По-настоящему.

— Да, — произношу тише, чем нужно. И закусив губу, киваю в подтверждение.

Демьян сжимает веки, а затем дергает меня за руку, крепко прижимая к себе. Мужская ладонь поддерживает за талию, когда другая накрывает затылок. Обнимаю в ответ.

— Мы все исправим, Маша. — Слышу безоговорочное перед тем, как, взяв меня за руку, он направляется к выходу из нашего дома.

Он не останавливается ни на мгновение, никому не пожимает руку, только кивает на прощание. А я не могу заставить себя быть сдержанной, прекратить улыбаться, и сильнее сжимаю ладонь своего мужа. Дойдя по улице до гаража, он открывает передо мной дверь своей второй машины.

Я в вечернем платье, официально одетый Демьян, освежающая темнота ночи, пустые дороги и мы вдвоем в низком трехдверном спорткаре.

— Я люблю тебя, — звучит хриплое между десятым и пятнадцатым километром.

Останавливаю на Демьяне долгий взгляд, заставляя себя думать о хорошем. Не знаю, почему стадо сомнений догоняет меня снова. Словно эти мысли сидят в засаде и выжидают-выжидают-выжидают...

— В последнее время ты часто говоришь это. На тебя не похоже. — вырывается само собой.

— Потому что ты чувствуешь себя одинокой.

Демьян прямой и честный. В своем стиле.

— А ты — нет? — я поворачиваюсь к нему в ожидании ответа. Я бы хотела видеть его глаза, но Демьян следит за дорогой, потому довольствуюсь профилем.

— Это привычное для меня состояние, я не испытываю в нем дискомфорта. У тебя иначе. Ты другая, Маша.

И да, он совершенно прав. Одиночка по жизни, Демьян всегда нуждался в том, чтобы побыть наедине с собой. Остаться в одиночестве, чтобы почитать книгу, пройтись по улице или просто подумать. Это его необходимость. Я не чувствовала потребности в том же, но никогда не возражала. Сейчас же одиночества мне слишком много. Однако в эту самую минуту, пусть муж и не имеет в виду ничего такого, мне очень режет то, что я слишком от него отличаюсь. Никогда еще я не хотела двигаться в одном ритме сильнее, чем сейчас. Абсолютно во всем.