Ну и ладно. Пусть говорит, что хочет. Случись это все где-то месяц назад, я бы тоже визжала от ярости, узнав, что бывший вот таким образом меня перед всеми унижает, выставляет легкомысленной. Но я настолько счастлива, что мне абсолютно фиолетово.

— Забей, дорогая, — зажав телефон между ухом и плечом, ищу документы, которые необходимо отнести Вику. — Ему же нужно как-то успокоиться. Пусть...

— Маш, — зовёт меня Олеся, а потом продолжает повышенным тоном: — Ты что, совсем там с ума сошла? Что с тобой твой бог секса сделал, а? Откуда такое спокойствие? Ты в курсе, что ребята о тебе плохо отзываются? Те самые, с которыми мы за одним столом сидели, праздники отмечали?! Блин... Я поражаюсь.

— Чему?

— Тому, что тебе по одному месту все! — буквально кричит она. Я даже телефон от уха отстраняю.

Сажусь в кресло, поставив телефон на громкую связь, кладу его на стол. Не могу документы найти... Они же минуты назад тут лежали!

— Он — мое прошлое, — повторяю сказанные мне слова Виктора. — И пусть остаётся там раз и навсегда. Думать о нем, когда у меня все замечательно, не хочется. Плевать. И на него, и на его слова, и на сплетни, которые он за моей спиной распространяет. И даже на то, что обо мне друзья говорят. Друзья, конечно, в ковычках, если что... Они же меня прекрасно знают, должны понимать, что я не из тех, кто втыкает нож в спину в самый неожиданный момент. Это как раз про Олега...

— Но Олег их убедил, — выдыхает Олеся. — Ладно, я тебя поняла. Не буду больше о нем говорить. Ты что, теперь будешь с ним жить? Меня ты отодвигаешь в сторону, своего бога секса же на первое место, так?

Я смеюсь на слова подруги. Наконец нахожу ту самую папку. Листаю бумаги, проверяю, все ли на месте.

— Олесь, никого я никуда не отодвигаю, — устремляю взгляд на телефон, слыша гудки. На второй линии бабуля ждёт. — Мне бабушка звонит. Я тебя вечером наберу, окей? Надеюсь с ней ничего не случилось... Ты же знаешь, она у меня немного замкнутая. На связь крайне редко выходит.

— Давай, давай, — отключается подруга, и я сразу же принимаю звонок бабушки.

— Да, бабуль. — Мое сердце почему-то начинает учащать свой ритм.

— Привет, Машуль, — отзывается она тихо. — Как ты, милая?

— Нормально, ба, а ты как? Все в порядке?

— Конечно, — усмехается. — Что-то должно было случиться?

— Нет, — хмурюсь, уверенная, что всё-таки набрала она меня не просто так... — Бабушка, что случилось? — Голос мой становится серьезным, и она это понимает. Откашливается, прочищая горло.

— Да вчера ко мне твой Олежка приезжал. На весь подъезд орал, что ты его предала. К другому уехала... Что теперь с ним живёшь... Это правда?

— Что ещё он сказал, бабуль? — Нервы начинают сдавать.

Уж этого я от Олега не ожидала вообще. Если несколько минут назад, разговаривая с Олесей, мне было пофиг, что он распространяет слухи обо мне, то сейчас я начинаю злиться не на шутку.

— Неважно, Машуль...

— Ба, скажи все как есть, пожалуйста, — обрываю ее.

Я уверена, что Олег ещё что-то ляпнул. Стопроцентно выставил меня последней тварью. И, судя по голосу бабушки, сказал он что-то не очень приличное, раз она набрала меня, чтобы обсудить эту тему. Бабуля не стала бы меня расстраивать, если бы Олег не зашёл далеко.

— Он оказался неадекватным, Маша. Напился, приехал, стал орать, что ты продажная сучка. Ещё и меня обвинил... Я, оказывается, тебя плохо воспитала. А ещё маму посмел упомянуть... Это было так больно, Маш... Даже наш сосед Соснов так не ведёт себя, когда напивается. А этот...

У бабушки голос дрожит. Она сильно нервничает — я это кожей чувствую.