Ухмыляюсь, хочу сказать, что по себе судить не следует, да не могу, так как язык прилипает к нёбу и отказывается двигаться. Я даже не понимаю, что испытываю в данный момент.

Я не помню, как добираюсь до дома, выхожу из машины такси и вхожу в комнату. Сижу на кровати, обхватив себя руками, а все внутренности сжимаются от отвращения к правде, открывшейся столь неожиданным образом.

У Саши всё это время была другая женщина. Она родила ему дочку. И все его частые командировки теперь легко оправдать — он проводил время с ними. У Глеба тогда выпадали занятия с репетитором, чтобы не вызывать подозрений, а я же не сложила два и два. Я даже подумать не могла, что муж способен пойти на жестокое предательство. А он пошёл.

Время летит, а я просто сижу и не думаю ни о чём. Хотя, наверное, думала, конечно, да только сама не знаю, о чём именно. Ключевая мысль — как мне быть дальше? Куда пойти? Как сбежать от чудовища, нанеся минимальный вред психике сына?

Саша и Глеб возвращаются: слышу, как открываются автоматические ворота. Мне хочется прижать сына к себе, но одновременно тошно от мысли, что снова столкнусь с мужем. Как смотреть ему в глаза теперь? Как терпеть его отношение?

А Надежда… У неё есть хотя бы капля уважения к себе? Рожать ребёнка мужчине, который и не планировал разводиться с женой? Или ей Саша напевал другие песенки? Может, убедил её, что теперь вместе навсегда, что жену-дуру непременно бросит. Подобные песни они же напевают своим любовницам?

Не поверю, что она согласилась растить ребёнка вот так, оставаясь третьей лишней, как говорится, ни туда и ни сюда.

— Мам, ты дома? — зовёт Глеб, и я вынуждена выйти, нацепив на лицо фальшивую, слишком неестественную улыбку.

— Дома, милый. Как день прошёл?

— Хорошо. Мы с Васей потренировались ещё у него дома, а потом поиграли в компьютерные игры. Мастер говорит, что я обязательно выиграю соревнования, но и Вася хочет выиграть. Мам, как сделать так, чтобы победить, но не обидеть друга? Для нас обоих важна эта победа.

— Малыш, самое главное, что вы друг для друга готовы отказаться от победы, значит, ваша дружба сильнее всего остального, а дальше… Пусть победит достойный. Думаю, Вася порадуется за тебя, если займёшь первое место, а ты порадуешься за него, если оно достанется ему. Правда?

— Наверное. Но всё-таки я быстрее хочу уйти в другую борьбу. Почему в моём возрасте нельзя? Это обидно. Мы бы с Васей не конкурировали тогда.

Сын размышляет, как взрослый, а я улыбаюсь, потрепав его по голове.

— Кушать хочешь?

А ведь я даже не приготовила ужин. Наверное, следует заказать что-нибудь? Но ума не могу приложить, что именно.

— Папа тебе не сказал? Он хочет поехать в ресторан.

— Папа? — Напоминание о Саше болезненно жжётся внутри. — Нет, папа не сказал. Мы с ним не говорили сегодня.

— Значит, скажет, я пока пойду поиграю немного. Там в игре моей любимой началось крутое событие, можно много лута собрать и целый комплект легендарной брони!

Глаза сына светятся от счастья. Понимала бы я ещё, о какой такой броне и луте идёт речь. А вот Саша понимает, иногда даже играет вместе с сыном в эту игру. Может, по этой причине сын больше тянется к отцу? У них так много точек соприкосновения. Развод сильно ударит по Глебу.

Сердце давит, я возвращаюсь в комнату, но много времени не проходит, и ко мне присоединяется Саша.

— Я хочу поехать поужинать в ресторане. Нам нужно реабилитироваться, как семье. Я поговорил с Надей, и она не против того, что эту неделю я не смогу уделить им с дочерью время.