Он гладит так нежно, отчего моё сердце сильнее сжимает в тиски и начинает частить ещё больше. Это когда-то любимые касания…

– Я ведь уже сказал, что изменил тебе только из-за того, что стало пресно и семью рушить не собираюсь, это просто способ снять напряжение. Я устал жить, словно в клетке. Ты что, не понимаешь, что это твоя вина и скандалить бессмысленно?

– Моя… вина? – едва могу выдавить эти слова. Давид сейчас серьёзно?...

Касаясь меня точно так, как тогда, перед нашим первым поцелуем, он говорит мне это.

Что его секс с другой женщиной… с Соней… это моя вина.

– Когда мы последний раз занимались сексом? Почти три недели назад? Это было даже не перед тем, как ты уехала. – Авров недовольно цыкает, вспоминая это.

А у меня от возмущения голос срывается:

– Вообще-то Артёмка болел! – какой секс, когда у твоего сына обострилась аллергия! Моя голова вообще не думала о близости в тот момент!

– Ему прекрасно помогали таблетки! Врачи сказали, что ничего серьёзного, что нужно просто пропить курсом витамины, оградить от аллергена и отправиться с ним в санаторий! И ты отправилась в него словно раньше, чем нужно! Даже ночевала пару раз в детской, хотя всё с Артёмом было нормально!

Слова Давида как пощёчина по лицу. То есть, для него это все не так серьёзно?... Тогда, когда я спала в детской, он злился на меня, вместо того, чтобы понять?

Авров продолжает давить на меня, пока я даже не знаю, что сказать от шока:

– И даже когда наш секс всё же в силе, ты не позволяешь практически ничего. Куда пропала твоя страсть? Если ты устала, почему просто не отдохнуть перед тем, как я приеду? Ты сама запахиваешься с ребёнком, хотя есть няни, хотя он сам может уже поиграть немного и один и точно бы хотел!

Да… да какие няни! Артём ведь не любит других взрослых у нас дома! Он спокойно относится ко всем в садике и на улице, но на своей территории не любит никого, кроме родных!

– Вся в ребёнке, даже следить за собой перестала! Как потолстела на десять килограмм, так и оставила их. Больше никакой косметики и красивых причёсок, соблазнительных нарядов и пикантных сообщений, что ты слала мне на работу раньше. Что, став мамой, ты перестала быть женщиной или что?!

– Я не… что ты такое говоришь?! – возмущения затапливают меня целиком вместе с адской болью в сердце от всего, за что предъявляет мне муж, но я и слова вставить не успеваю…

– Что говорю? То, что накопилось. В этой измене лишь твоя вина. Мне перестало хватать острых ощущений, хорошего отдыха, вот и всё. Если бы ты оставалась прежней или хотя бы заметила то, что изменилась и что-то с этим делала, может ничего и не было!

Это слишком, абсолютно. Я больше не могу!

– Я виновата?! Что за абсурд вообще?! То, что я воспитываю нашего сына и поправилась не даёт тебе права придавать меня с моей же сестрой! Как ты вообще объяснишь это?! – срываюсь на крик и начинаю бешено толкать и бить мужа по крепкой груди и плечам!

– Я уже сказал! Удачное время и удачное место. Стечение обстоятельств и не более. – Давид шипит от моих бешеных толчком мне в лицо, но не сдвигается ни на сантиметр.

– Отлично! Вот удачно с ней и кувыркайся дальше, а я уже сказала, что больше здесь находится не буду!

А затем хватает за плечи и встряхивает за них.

– Алиса! Ты что, вообще не слышишь, что я тебе говорю?! – он сжимает меня так сильно, снова больно и вглядывается в мои глаза…

Просто насквозь пытается прожечь ими. От чего гнев и обида внутри бурлит ещё сильнее.

– Я всё слышу! Если тебе так плохо со мной, говорю же, просто будь с ней! – снова упираюсь в его грудь, снова пытаюсь оттолкнуть.