Но внутри чёртов ураган от одного вида Алисы. Вижу, как у неё подрагивают ноги от слабости, а руки она крепко сжимает в кулаки. В глазах боль и желание плакать, а губы стиснуты в приступе гнева. В ней столько же эмоций, что и во мне.

Но их сдержать, как я, она не может. Все они разные и накрывают, просто как лавиной.

– Меня не волнует, чего ты!... – она повышает голос, но я не хочу больше слушать Алису.

Оказываюсь возле неё за секунду и крепко хватаю на руки.

– Эй! Поставь меня на место! – Алиса тут же повышает голос и пытается спрыгнуть, но я удобнее подбрасываю её на руках, а затем держу так крепко, что у неё не получается свалиться на пол.

– Нет, не поставлю. Я прекрасно понимаю, как ты зла, как тебе больно и что тебя ещё наверняка и тошнит.

– Меня от тебя тошнит! – Алиса тут же бьёт по моей груди и плечам. Но так слабо, а в глазах уже стоят слёзы. Ещё больше, чем до этого.

Моё сердце сбивается с ритма. Её слёзы... они кристально чистые, пропитанные болью... из-за меня.

– Я не оставлю тебя здесь. Совершил ошибку и постараюсь завоевать прощение. – говорю твёрдо.

– Какое прощение?... Ты ничего не получишь… ничего!

– Артём, ты давно ел? И соскучился по игрушкам дома, наверное? – не терплю возражений, игнорирую их и обращаюсь к сыну.

Артём смотрит на меня, а затем на маму и наоборот.

– Да… хочу кушать… хочу домой. – вижу как маленькие ручки сжимаются в кулачки, а губы в тонкую линию, нашему сыну так же больно, как и моей жене… – Очень хочу…

– Тёма… – голос Алисы хрипнет и она больше даже не пытается дёргаться на моих руках.

Как и я, словно прирастаю к полу. Но лишь на мгновение. Потому что я уже придумал план действий для того, чтобы мы смогли вернуть всё назад, будто ничего и не было:

– Тогда быстрее собирайся. Чего сидеть в чужой квартире? Мы все вместе поедем в наш загородный дом, куда всё необходимое уже везут!

18. 18 глава

– Отпусти меня… – едва слышно бормочу и чувствую, как от каждого слова моё пересохшее горло дерёт.

Артём даже на меня не смотрит, сразу убегает из комнаты, так хочет домой, чтобы всё было как раньше, что даже не позволяет запретить ему. Только если я крикну ему вслед.

Но крикнуть я не могу, не после того, как повысила голос и мой сыночек был словно прибитый.

Крикнуть я могу Давиду. В секунду перевожу взгляд на него. Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза.

Его лицо, кажется, совсем без эмоций, но в центре зрачков что-то плещется. Коварное, опасное… он что-то задумал.

– Отпусти меня! – громко требую и дёргаюсь, хочу свалится с его рук прямо на пол и плевать, если больно ударюсь.

От его касаний мне невыносимо. Кожа Аврова обжигает, словно это раскалённый до предела прут касается.

Так больно, аж до слёз. Я закусываю губы практически до крови, жмурюсь и снова дергаюсь.

– Да отпусти же меня! Что, так и будешь держать, пока мы тут не состаримся и не умрём??

Давид даже бровью не ведёт. Его руки большие и крепкие, такие, словно и правда может до самой старости меня тут держать.

Раньше была бы в восторге, вот так быть всё время на руках любимого мужа. Но теперь…

– Конечно нет. Я отпущу тебя, когда мы окажемся возле моей машины. – Авров изменил мне и хочет решать всё за меня.

– Да ни за что! Я с тобой никуда не поеду. – твёрдо возражаю и хочу вывернуться, как змея.

Но муж просто снова подкидывает меня на руках и сжимает покрепче.

И говорит такой абсурд, от которого хочется горько смеяться:

– Поедешь. Алис, я сделаю всё, чтобы ты дала мне шанс. Я обещаю, никогда не совершу той же ошибки. Перестану общаться с Сонькой и вообще со всеми женщинами, если ты так хочешь. Ни на одну больше не посмотрю.