– Прекрати причитать, ты совсем как я, а обычно ты у нас спокойная и уравновешенная.

– Надо было хотя бы спросить, какой у нее ник, как будто я читаю блогеров, оно мне надо? Совсем не надо, – продолжаю причитать, не обращая внимания на Ольгины слова. – А эта вцепилась. Наверняка, из–за центра! Захотелось ей узнать, чего это мы с тобой такие успешные с детьми, но одинокие. Бралась бы за тебя! Ты давно хочешь, чтобы Дашу признали! – эмоционально восклицаю.

– Юля, не надо, не говори так, – тихо произносит Оля.

Я все время забываю, что она гораздо чувствительнее меня. Раню своими неосторожными высказываниями.

– Прости, моя хорошая, я не должна была, – обнимаю сестру. – Но, согласись, если она помогает женщинам, могла бы помочь тем, кому это действительно надо. А не соваться к людям, которых полностью устраивает их жизнь.

– Тут ты права. Но я считаю, что подобные этой девушке люди в первую очередь думают о себе, а не о других. Она узнала, чья ты бывшая жена, вот ей и стало интересно. Возможно даже, у этой Екатерины есть кто–то из знакомых в ЗАГСе, ведь дети записаны на Стаса. Оттуда она и узнала подробности.

– Да, записаны, – повторяю, как эхо, – но только из–за законодательства, я не хотела этого. К счастью, запись на бумажке не обязывает звонить и лично радовать папашу. Да и алименты автоматически не рассчитываются, а я на них так и не подала.

– Я хотела, но я не была в браке. У меня ничего не получилось даже с положительным тестом ДНК на отцовство, – грустно произносит Оля.

– Да нужен он тебе?! Ты справляешься гораздо лучше, чем если бы папаша Даши тут маячил. А его родители?! Да они и вовсе могли нервировать девочку и настраивать против тебя. Тебе оно надо? Твои нервы и нервы ребенка дороже каких–то там алиментов, поверь, – горячо успокаиваю сестру.

– Ты как всегда права, – улыбается она. – Но все равно вся слава, как обычно, у тебя, не меня решила спасать Екатерина.

– Смеешься, да? Посмейся. И ведь она действует незаконно! Если ей кто–то из ЗАГСа выложил мою подноготную, то он тоже нарушитель! Да и вообще, разве можно писать про человека, если он не давал своего разрешения?! – продолжаю вопрошать.

– Это ты у наших звёзд поинтересуйся.

– Ах да, точно, – настроение падает еще сильнее, – о них–то я не подумала.

В любом случае долго рефлексировать по поводу возможной статьи нет ни времени, ни желания. Центр и семья важнее какой–то там блогерши. А в интернет я не лезу принципиально, боюсь встретиться с ее статьей про меня. Пока я ее не вижу, остается надежда, что все нормально, ничего не написано.

– Нет, ты только посмотри! Он снова встал на наше парковочное место! – смотрю в окно и замечаю темный внедорожник, стоящий на одном из самых лакомых мест. – Это никуда не годится! Пойду с ним ругаться, – встаю, полыхая праведным гневом.

– Зачем оно тебе, Юлечка? Может, не стоит? Парковки всем хватит, – отвечает Оля.

– Не хватит. Он занимает нашу сторону, какому–то родителю может не достаться места, когда он приедет за ребенком. А ты лучше завязывай шить на рабочем месте, а то и за тебя займусь.

На мое замечание сестра только качает головой, она привыкла к моему характеру, он ее давно не очень–то впечатляет.

Я же выхожу на улицу и вместо того, чтобы попросить охранника заняться вопросом, сама подхожу к наглому автомобилю. То есть, конечно, машина не причем, виноват ее водитель, но моя злость распространяется сейчас на всех. А потому я пинаю со всей силы по шине внедорожника, пытаясь вызвать срабатывание сигнализации.

Естественно, ничего не происходит, зато мои туфли пачкаются. Надо было переобуться в кроссовки, прежде чем идти портить чужое имущество, а то так я только свое могу испортить.