— Лер, давай поговорим? — заходит он в кухню.

— О чём?

— О нас.

— «Нас» стало слишком много. Я, ты, Юля, ваш с ней ребёнок, предательство, ложь… — отодвигаю от себя тарелку и устало вздыхаю.

— Но Юлька… она ведь для меня ничего не значит. Я ей сразу сказал, что только тебя люблю. И что между нами с ней всё несерьёзно.

— Вот видишь. С ней ты был честен с самого начала, а меня… два года! Вдумайся только! Два года я считала тебя святым, Серёж! Незаслуженно...

— Но в этом не только моя вина, Лер, согласись, — обвиняюще смотрит на меня. — Наш брак… Он ведь был классным поначалу. Ты такая зажигалка была. Хохотушка. А потом что? Ушла в траур. Закрылась. Стала какой-то… не знаю… равнодушной, что ли.

— У меня умерла мама, — цежу сквозь зубы. — Я была к ней привязана, а тебя в этот момент даже не было рядом. Конечно, я изменилась. Стала серьёзнее относиться к жизни. Повзрослела.

— Но я-то остался тем же, — сообщает Авдеев, подходит ко мне и кладёт ладони на плечи. — Я нуждался в твоём внимании, но не получал его. Это было нечестно по отношению ко мне, признай. Что мне оставалось делать? Да ты скажи спасибо Юльке, что она часть твоих обязанностей взяла на себя...

Прикрываю веки, чувствуя, как внутри всё содрогается от гнева. Слова мужа буквально ошпаривают. Хочется громко заорать. Но вместо этого я медленно вытягиваю воздух через нос и медленно выдыхаю.

— Пошёл вон, — твёрдо чеканю.

— Что?! — слышу недоумевающий голос.

— Я сказала: пошёл вон, Авдеев. Иначе я за себя не ручаюсь…

— Лер…

Не хочу даже голос его слышать, настолько он меня сейчас бесит.

— Никаких больше разговоров, — шиплю, поднимаясь на ноги. — Ты достаточно сказал. А теперь уходи. Завтра я подам на развод. Через два месяца получишь деньги за долю в квартире. На этом наша с тобой история закончится.

Впиваюсь враждебным взглядом в Сергея, давая понять, что больше не хочу его видеть.

— Я понял, — муж поднимает руки, мол, «сдаюсь», и отступает к выходу из кухни. — Только ты учти, что очень сильно ошибаешься. Наша с тобой история просто так не закончится. Ты пожалеешь, что связалась со мной.

— Уже пожалела.

— Так это только начало, Лерик, — издевательски усмехается. — Ты ведь приползёшь ко мне. А я ещё подумаю принимать тебя обратно или нет…

Не выдерживаю. Хватаю со стола тарелку с остатками творога и запускаю в Авдеева, но он успевает увернуться. Неприятная кривая ухмылка растягивает его губы, в глазах застывают непривычные острые льдинки.

И когда муж наконец-то уходит из квартиры, я выдыхаю, стараясь унять необъяснимый страх.

Как только остаюсь одна, снова реву.

Злость проходит за считаные минуты. Остаётся лишь обида, которую я никак не могу из себя выдавить.

В груди тяжело и больно. На душе тоска.

Как бы то ни было, Сергей был мне близким человеком. Я воспринимала его как родного, видела в нём отца своих детей.

Конечно, эта привязанность была к совсем другому Авдееву. Не к тому, который прыгает по чужим постелям и делает детей моим подругам. И уж тем более не к тому, который всё это оправдывает, не испытывая даже малейшего чувства вины.

Только сейчас понимаю, что идеализировала мужа, приписывая ему качества, которых в нём и близко нет. Создала в своей голове образ, не соответствующий действительности.

Но сейчас нужно думать не об этом, а о том, как пережить всё это с минимальными потерями.

Иду в спальню и, достав папку с документами, вытаскиваю те, которые понадобятся в суде. Я не юрист и личного опыта в бракоразводных процессах не имею, но, ориентируясь на опыт знакомых, примерно представляю, что нужно делать.